Все что скажешь, будет ложь.
Это тоже.
И итожишь
Отражения из кош.
В языке живут спряженья,
Лживых истин разветвленья.
Было, будет, просто быть,
Вьют связующую нить,
Из влекущих миражей,
Облекая призрак шей.
Не ошейник, а петля
Для
Рулевого у руля.
Но и он лишь призрак лжи.
Ей служу, и ты служи.
Нам не выбраться из зги.
Боже ложный помоги.
Боже истинный без слов,
Собирает свой улов.

Я пишу письмена на воде,
Пусть увидят их боги морские.
Я пишу письмена на беде,
Пусть читают посланцы слепые.
На воде пишешь просто рукой,
На беде пишешь хриплой молитвой…
И струится под пальцем покой,
Черным солнцем в иероглиф залитым.

Живи в аду, пусть рыбьей костью,
Взрезает мир твою гортань.
Мы в нем ни пленники, ни гости…
И ад, и рай для нас обман.
Да ад обман, но кость все глубже
И даже крику не спастись…
И тонет свет в кровавой луже,
И это тоже значит жизнь.
Нет воздуха в груди-темнице
И пульс как дробь расстрельных стен…
На горле пятна словно лица-
Печати прожитых измен.
Остановить и вдох, и выдох.
Уйти во тьму и пустоту.
И имитировать для вида,
Гниющей жизни суету.
Минуту, год, быть может десять,
Но после вдох прорвет заслон…
И выдыхая боль как песню,
Не прерываешь лживый сон.

Я жив и это, несомненно.
Но кто, же я который жив?
И мне не вырваться из плена,
Себя от плена отделив.

Я камень, что горой раздавлен.
Я миллионы лет живу.
И жду лишь раскаленной лавы-
Я в ней к свободе уплыву.

Я дерево — удел мой тяжек.
Прикован к лесу своему.
Лишь ветер сказку мне расскажет
И птица скрасит мне тюрьму.

Я жду пожара, наводненья…
Пусть в небо или океан,
Падут надежды и сомненья
И плена кончиться обман.

Я зверь — в движениях свободный,
Но боль и холод, смерть, и страх
Остаться слабым, и голодным,
Меня удержат на цепях.

Я вою от тоски невнятной.
И рвется ввысь мой хриплый вой.
Тюрьма страшнее мне стократно,
Что узнан был самим собой.

Я человек, читаю Гиту,
Считаю тело я тюрьмой…
Хочу сознаньем быть разлитым
И быть свободою самой.

Смотрю на дерево, на камень…
И провожая взглядом птиц,
Я разжигаю скорби пламень,
Пред их свободой рухнув ниц.

Свобода, плен, пустотность формы…
Я знаю много мудрых слов…
Но все же, лишь одно бесспорно — Я жив — и это суть оков.

Ты, как дым в моих руках,
Кружишься воронкой…
Пьет тебя тягучий страх…
Пьет из вены тонкой.
Ты кричишь, а звука нет…
Дым, как сон беззвучен,
И струится в венах мет
Обещаньем лучшим.
Не наркотик, а душа — Вся причина ломки…
Слишком память хороша — Вот и ищешь корки.
Как бездомный по дворам,
Ищешь в пищу Бога,
Но находишь только хлам
И любви немного.
А любовь — она как дым
Обжигает веки,
И бредут в ненужный Рим
Дымочеловеки.
Исчезает в небе дым,
Не ухватишь взглядом…
Мы рука в руке сидим,
Смотрим звездопады…

Для чего этот мир развернул свои крылья?
Для чего он несет нас с тобой на крылах?
Для чего эту силу сменяет бессилье,
Пустотой закрывая увертливый страх.

И как брошенный раб, в междузвездной пустыне,
Прижимаемся к жалким осколкам звезды…
И когда исчезаем — лишь выдохнем имя…
Но наш выдох лишь пар, уходящий во льды.

Мы учились не знать, забывать и не видеть.
Укрываться крылом и смотреть в высоту.
Не умея любить и страшась ненавидеть.
Проживая себя, как бедняк нищету.

Это требует силы и требует взгляда,
Не мигая смотреть в это хаос потерь.
Подымая себя из холодного ада,
Без надежд, ожиданий и вер.

Эта чаша кипит, проступает кроваво.
Этот пот называют последней мольбой-
«Будь же воля Твоя! Ты опора и слава!»
И не будет другой.

Как захотеть догнать себя собой.
На плечи прыгнуть неба синевой.
Из солнца испарить весь зной.
И кинуть в небо головой.

Как нехотеть того о чем забыл,
Звучавшее на темных струнах сил.
И прошлый сон, сон нынешний, как ил,
Смывает с лиц, забывших жизни пыл.

Чего бежишь туда же и придешь.
Как телу вырваться из кож?
Велик как бог и мал как вошь…
И в каждом дыхе правда-ложь.

СЮРРЕАЛИЗМ
Когда — нибудь врач скажет мне о том,
Что жить осталось несколько рассветов…
Жизнь улетает птицей за теплом…
И гаснет взгляд, не увидав ответа.

А может Бог мне паузу не даст,
Всё завершит одним лихим ударом…
Как умирают высшие из каст?
Неважно как — любая смерть нам даром!

Жизнь это дар — не купишь, не продашь-
Банальное такое изреченье.
Но если скажешь жизнь зеленый маш…
Сюрреализм забавное теченье.

Но смотришь — все сюрреализм
И время жидкое стекает,
И белый свет как вор бежит из призм,
И радугой молчит над раем.

Хотел я грустный написать стишок,
Не будем углубляется мы в причину.
Она песчинка, а вокруг песок
И мы в пустыне нагибаем спину.

А на спине хрустящая маца,
Мне так, когда то бабушка сказала.
И гневен взгляд всеобщего отца,
Хотя на сотни миль не видно сала.

Из тех, кто вышел, не дошел никто
И я растаю на пороге…
В какой то жизни повторял Я –ТО,
Быть может в этой, подведу итоги.

Заплачет фейерверками земля.
Запляшут размалеванные девы.
Скрипач уронит трепетное ля….
И гроб проглотят земляные зевы.

А дух, словно кухонный пар,
Взойдет над каменою крышкой…
И примет растворенья дар,
А может вновь придет мальчишкой.

А может девочкой придет
И будет, козочкой носится,
И плакать как весенний кот,
Когда ей заплетут косицы.

Мне нравится такой сюрреализм,
Но всё же, пусть сгорит картина.
Надеюсь, свет уйдет без укоризн,
Не потеряв божественного спина.
Читать дальше →

Вышло солнышко из туч-
Это просто здорово!
Хлынул дождь, как слон могуч-
Небо стало оловом.
Значит можно танцевать,
Брызгаться и мокнуть!
А потом посмотришь – глядь-
Солнце сушит локон…
От чего же горевать,
Ожидая света?
Никогда нам не узнать,
Путь седого ветра.
Облака придут, уйдут,
Горести растают…
Пусть до смерти пять минут
Солнце вновь сияет.

Предыстория написания в advaitaworld.com/blog/41384.html Спасибо Лене.

… И смотрел я на воду талую,
Исчезал словно звук в ручей…
Утекаю дорогой малою,
Формой воли, не знаю чей
Снегопад был, он падал медленно
И кружился я по пути
Прижимался к земле он предано….
Я, как мантру шептал -лети
Как снег стонет под плетью огненной
Изменяет весна мой лик….
Станет он сновиденьем пройденным…
Стану я — его капель крик.