— Как это – не было? — спросила я внезапно севшим голосом, — Совсем, что ли? Да у вас ошибка тут, в картотеке, посмотрите лучше!!!

— Никак нет, — пожилой Ангел улыбнулся снисходительно и поправил очки в круглой оправе, — У нас тут все записано, все учтено, опять же, все под строгим оком Сами-Знаете-Кого. У нас за должностное преступление знаете что? – физиономия Ангела посуровела, — Про Люцифера слыхали? То-то. Моргнуть не успел – скинули. «Оши-и-ибка». Скажете тоже…

— Минуточку, — я попыталась взять себя в руки, — Посмотрите, пожалуйста, сюда.

Ангел благожелательно воззрился на меня поверх очков.

— И? – спросил он после секундного молчания.

— Меня, может, и нет. Но кто-то же есть? – я осторожно пошевелила кисельной субстанцией, которая теперь заменяла мне привычный земной организм. Субстанция заволновалась и пошла радужными пятнами.

— Кто-то, безусловно, есть. Но никак не NN, каковой вы изволили представиться. — Ангел тяжело вздохнул и потер лоб, — Я таких как вы перевидал – не сосчитать. И почему-то в большинстве своем – дамы. Ну, да ладно. Давайте проверять, барышня. По пунктам. С самого начала. Так?

— Давайте, — сказала я, решительно повиснув у него над плечом и изготовясь биться до последнего.

— Нуте-с, вот она, биография мадам N, — Ангел вытащил из-под стола здоровенный талмуд и сдул с него пыль, — Ab ovo, дорогая, что называется, от яйца, — он послюнявил палец и зашуршал тонкими папиросными страницами. — Ну, это все мелочи… подгузники… капризы детские… глупости всякие… личность еще не сформирована… характер не проявлен, все черновики… ну, детство и вовсе опустим, берем сознательную жизнь… А, вот! – он торжествующе поднял палец, — у вас был роман в конце десятого класса!

— Ах, какая странность, — не удержалась я, — чтоб в шестнадцать лет – и вдруг роман!

— А вы не иронизируйте, фрейляйн, — Ангел сделал строгое лицо, — Роман развивался бурно и довольно счастливо, пока не встряла ваша подруга. И мальчика у вас, будем уж откровенны,
Читать дальше →

Однажды, в больничку узкого профиля, в одном малоизвестном городке, поступила самая обычная пациентка, в самом обычном бессознательном состоянии, с самым обычным для этого неблагополучного городка диагнозом: эго-опухоль головного мозга.

Была проведена сложнейшая микрохирургическая операция, которая длилась довольно долго, но так как она находилась в бессознательном состоянии, а потом под воздействием препаратов, для нее все это мероприятие пролетело как один миг и не оставило в памяти почти никакого следа. В отличие от достаточно квалифицированного хирурга, обслуживающий персонал больнички был не очень опытный, ну знаете сами, как это бывает — перевязки делаются не вовремя, постель не меняется неделями, раны заживают плохо, персонал орет на пациентов, разговаривают с больными грубо, делают свою работу без любви и сострадания.

Но время делает свое время, пациентка понемногу очухалась, и видя всю эту вакханалию, решила остаться жить здесь в больничке и работать сестрой милосердия. Идти ей все равно некуда, дома никто не ждет, дети выросли и в заботе не нуждаются, часто на материнскую опеку и заботу отвечают не благодарностью, а грубостью, а тут столько нуждающихся в добром слове и в ее заботе. Делать она это решила полностью на добровольных началах, из благодарности за свое исцеление и из-за глубокого сострадания к тем, кому требуется уход и помощь.

Она приступила к работе. О, как она это делала!.. Это было ее призвание. Она перевязывала раны по сто раз на день, она поливала их своими слезами, она вела с выздоравливающими душевные беседы, вникая в каждую их проблему, сочувствуя и сострадая. В больнице была стерильность и чистота, она трудилась не покладая рук! Пациенты были счастливы, выздоровление наступало в два раза быстрее, они благодарили ее за исцеление, целовали ее заботливые руки, дарили цветы и приносили конфеты. Постепенно она забыла о хирургическом отделении, она и так плохо помнила, что с ней происходило до того, как она начала работать сестрой
Читать дальше →

Ничто. ©

Один монах, искавший нечто, на рынке попросил торговца о подаянье.
Тот задержал на нем свой взгляд и, подавая, спросил:
«Как может быть, что ты меня
о том, в чем у тебя нужда есть, просишь,
ведь и меня, и образ жизни мой, который средства мне дает тебе подать, за недостойный почитать ты должен?»

Монах ему в ответ:
«В сравнении с тем Последним, которое ищу,
другое предстает ничтожным».

Но торговец свой расспрос продолжил:
«Коль существует нечто Последнее,
как тем оно быть может,
что властен человек искать или найти,
как если бы оно в конце пути какого-то лежало?
Как может человек уйти к нему, и так,
будто оно одно средь многого другого,
им в большей степени, чем многие другие,
завладеть?
И как, наоборот, возможно
кому-то удалиться от него,
и меньше, чем другие,
им несомым быть
или ему служить?»

На это возразил монах:
«Последнее найдет
тот, кто от близкого и нынешнего
отречется».

Но торговец продолжил рассуждать:
«Коль нечто есть Последнее,
то близко оно всем,
пусть даже,
как в каждом Нечто скрытое Ничто,
как в каждом Ныне До того и После,
оно в том, что нам явлено
и долго длится, скрыто.
В сравненье с Нечто,
которое мы знаем и ограниченным и преходящим,
Ничто нам мнится бесконечным, подобно как Откуда и Куда в сравнении с Сейчас.
Ничто нам открывается, однако в Нечто,
как открываются Откуда и Куда в Сейчас.
Ничто как ночь,
как смерть,
незнаемое есть начало,
и в Нечто оно для нас лишь на мгновение,
как молния
распахивает око.
Так и Последнее нам только в близком
близко,
и сияет оно
сейчас».

Тогда вопрос возник и у монаха: «Коль были б правдою слова твои, что бы еще тогда осталось мне и тебе?»

Торговец отвечал: «Нам бы осталась на некоторый срок
Читать дальше →

Однажды воин клана «Ветви дерева» пришёл к Птице — Хранительнице Чёрного Камня с просьбой открыть ему новое знание. Птица взяла в клюв раковину, лежавшую на берегу реки, взлетела в воздух и бросила свою ношу в воду. Раздался всплеск…
— Ты понял, что это такое? — спросила Птица.
— Да, — ответил воин.

… я изучал мир до тех пор, пока он не изучил меня… так я и стал «учённым»…

В знак глубины постижения Дхармы отшельник Ву Ши написал на дверях своей хижины: «Здесь никого нет!» Проходя мимо, Мастер Жэнь увидел надпись и поджег хижину. Судья не знал, как ему поступить с Жэнем, виновным в гибели отшельника, ибо тот слыл знаменитым учителем чань и славился своей мудростью.

Не в силах найти верное решение, судья призвал старуху, много лет подряд приносившую отшельнику из деревни рис и молоко.

— Почтенная женщина, как же мне, невежде, судить совершенномудрого Жэня? — спросил он.

— Отрубить мерзавцу голову! — отвечала старуха.

Что и было немедленно исполнено.

Однажды старый Фын с учеником путешествовали в лодке по Желтой Реке. Они старались держаться берега, чтобы не сбиться с пути и вовремя причалить, если разразится буря. Однако, так вышло, что оба уснули, и лодку унесло течением далеко от берега. К тому же, начиналась гроза. Проснувшись от раскатов грома, ученик в страхе воскликнул:

— Горе нам! Мы заблудились!

В ответ на это старый Фын громко расхохотался:

— Не беда, мой друг. Главное, чтобы не заблудилась река.

Комментируя это в сборнике «Песни у подножия Большой Горы», Третий Патриарх заметил: «Обретая Дхарму, теряешь Будду.» В свитке «Песен», хранившемся ранее в Южном Шаолине, некто оставил на этом месте саркастическую приписку: «Желтая Река не имеет берегов.» Лю Бао-Тонг в своей «Хронике» намекает, что эта приписка неизвестного едва ли не стоила Третьему Патриарху рясы и посоха.

Старый Фын и его ученик странствовали в одной провинции, жители которой были грубы и не очень-то жаловали монахов. Так что обоим странникам доставалось порой лишь полчашки риса в день. Ученик ослаб и едва волочил ноги, старый Фын, однако, оставался бодр и весел.

Однажды ученик сказал:

— Мастер, много лет подряд вы открывали мне Дхарму, но скрыли от меня Искусство Ци, которым вы владеете в совершенстве. Прошу вас, научите меня этому!
— С чего ты взял, что я владею чудесным Искусством Ци? — удивился Фын.
— Ах, зачем вы лукавите, учитель? — отвечал на это ученик. — Если бы не Ци, как удавалось бы вам довольствоваться лишь половиной чашки риса в день и сохранять отменную бодрость?

При этих словах старик громко рассмеялся:

— Все чашки полны, сын мой. Оттого я не чувствую голода и отменно сыт после каждой трапезы. Все чашки всегда полны!

Услыхав это, ученик прозрел.

Фу Сянь, знаменитый своей мудростью, пришел к старому Фыну и сказал:

— Дорога из Ли в Бэйчжин широка и отлично вымощена. Отчего же император никогда ею не пользуется?

— Во всей Поднебесной не найти подходящей колесницы, — ответил Фын.

— Стало быть, дорога, ведущая в Бэйчжин, не ведет в Бэйчжин, — заключил Фу Сянь.

Комментарий То У-Жиня:

Дорога из Ли в Бэйчжин славится на всю Поднебесную. Так точно славится и учение о Пути-Дао. Некоторые полагают, что, следуя Пути-Дао, они придут к желанной цели и увидят врата Запретного Города. Однако император сам обитает в Запретном Городе. Ему нет нужды отправляться в путешествие. Потому и сказано: «Во всей Поднебесной не найти подходящей колесницы.» Колесница есть учение о Пути-Дао. Следующие Пути полагают, что сумеют на колеснице добраться до Бэйчжина. Но не так с императором. Ни одна колесница не может доставить его туда, где он уже находится. Потому и говорят: «Дорога, ведущая в Бэйчжин, не ведет в Бэйчжин.»

Прочитав эти строки, Сы сочинил гатху:

В колеснице без лошади и колес
Отправился в Бэйчжин повидать императора.
Царский был мне оказан
Читать дальше →