14 апреля 2017, 18:29
Про центр невиновности (справедливости, правды...)
В глубине нас есть такое «святое» место, которое нельзя даже поминать всуе. Это ультрачувствительное место, оно чувствительно к малейшей капле осуждения и неприятия. И оно само по себе не агрессивно, оно мягкое, белое и пушистое ))))) мы туда вообще никого не пускаем. Никогда. Если честно, не пускаем туда даже собственные мысли, которые могут нести осуждение.
Далее, вокруг этого места возведена крепость, и вход в эту крепость охраняет злая собака. Именно эту собаку мы наблюдаем, когда наталкиваемся на «проявление центра невиновности». То есть если мы в других видим отстаивание и защиту правды, то это — и есть та собака. Она лает и кусается. Собака не заботится о том, чтобы быть невиновной, ее функция — только защищать мягкую сердцевину крепости. Любой ценой защищать. До последнего вздоха. Это слуга. Вот это — сила, агрессия, которые мы наблюдаем у себя или у других применительно к самозащите.
Атаковать собаку — невозможно. Убить невозможно. Собака отреагирует на малейший намёк осуждения и неприятия. Под каким бы соусом он не подавался. Единственный способ обойти, усыпить, приласкать, обезвредить короче, эту собаку — это полное приятие. На такое способна только душа. Только прощение. Только приятие. Больше НИЧЕГО не работает. Вообще ничего. Никогда. Даже не надо пытаться сделать что-то другое.
Там чистейшая дисцилированная Любовь должна быть. Если есть хоть чуть чуть примеси — все, отвергнет, облает, не пустит.
Другая метафора. Есть у меня капризный ребёнок. Он орет. Это метафора сильнейшей душевной боли. Как ни крути, кто бы что ни говорил про то что душевная боль это нонсенс, глюки и т д — это очень большое страдание. Так вот если пытаться ему говорить что — «ты просто капризничаешь, а на самом деле у тебя все есть», «заткнись», «прекрати придуриваться», «страдание это иллюзия» и т д — то он орать не перестанет. Ошибочно думать, что он перестанет орать КОГДА ЕМУ НАДОЕСТ. Ему не надоест. Это невозможно. Потому что это не каприз. Это — сигнал. Это
Читать дальше →
Далее, вокруг этого места возведена крепость, и вход в эту крепость охраняет злая собака. Именно эту собаку мы наблюдаем, когда наталкиваемся на «проявление центра невиновности». То есть если мы в других видим отстаивание и защиту правды, то это — и есть та собака. Она лает и кусается. Собака не заботится о том, чтобы быть невиновной, ее функция — только защищать мягкую сердцевину крепости. Любой ценой защищать. До последнего вздоха. Это слуга. Вот это — сила, агрессия, которые мы наблюдаем у себя или у других применительно к самозащите.
Атаковать собаку — невозможно. Убить невозможно. Собака отреагирует на малейший намёк осуждения и неприятия. Под каким бы соусом он не подавался. Единственный способ обойти, усыпить, приласкать, обезвредить короче, эту собаку — это полное приятие. На такое способна только душа. Только прощение. Только приятие. Больше НИЧЕГО не работает. Вообще ничего. Никогда. Даже не надо пытаться сделать что-то другое.
Там чистейшая дисцилированная Любовь должна быть. Если есть хоть чуть чуть примеси — все, отвергнет, облает, не пустит.
Другая метафора. Есть у меня капризный ребёнок. Он орет. Это метафора сильнейшей душевной боли. Как ни крути, кто бы что ни говорил про то что душевная боль это нонсенс, глюки и т д — это очень большое страдание. Так вот если пытаться ему говорить что — «ты просто капризничаешь, а на самом деле у тебя все есть», «заткнись», «прекрати придуриваться», «страдание это иллюзия» и т д — то он орать не перестанет. Ошибочно думать, что он перестанет орать КОГДА ЕМУ НАДОЕСТ. Ему не надоест. Это невозможно. Потому что это не каприз. Это — сигнал. Это
Читать дальше →