Жили дед да баба. Распахал дед лядо в лесу, посеял на нем овес, а сам вскоре помер. Осталась баба одна. Вздумалось ей овес поглядеть, пошла, а в овес козел забрался. Подошла она и давай кричать:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
А козел не идет:
— Не лезь, — говорит, — глупая баба! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Делать нечего: пошла баба прочь и плачет. А навстречу ей медведь:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба про свою беду: так и так, как мне не горевать? Повадился в мой овес козел, и никак его не выгонишь.
— Ну, пойдем, я выгоню!
Подошли они к овсу, медведь и говорит:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
А козел не идет:
— Не лезь, глупый медведь! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Испугался медведь и убежал. А баба пошла прочь и плачет. Вдруг навстречу ей волк:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба свое горе: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его оттуда не выгнать.
— Пойдем, бабка, я выгоню!
— Да где ж тебе выгнать, медведь гнал, да и то не выгнал.
-Ну, пойдем-ка, покажи.
Привела его баба к овсу, волк и говорит:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
— Не лезь, глупый волчище! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон! Испугался волк и бежать. Опять пошла баба и плачет. А навстречу ей лиса:
— О чем, бабка, плачешь?

Читать дальше →

Хочу от жизни тишины…
спокойствия и воли…
Смотреть с надеждой в даль судьбы…
без ощущения боли…
Дышать не кислородом лжи..,
а правдой безупречной…
На плечи бросить шаль любви — и греться ею вечно!!..

Разуйся
И в молчанье посиди
Наедине с песком и белым камнем.
И в тишину
Как в океан войди
И растворись в безбрежном океане.
Побудь
В тишайшем мире облаков
Среди камней,
Среди песка
Без слов…
Побудь
С окаменевшими веками…
Не груда ль
Отвердевших облаков,
Не острова ли в океане — Камни?..
Не свет ли в них
Погаснувших веков?..
Зеленый мох,
Как жизни знак бессмертный,
Весною изумрудною горит,
И ветер
С веткой сакуры рассветной
О жизни и о смерти говорит…
И ты, как ветер, улетишь,
Печальный,
И век земной,
Что был тобой прожит,
Войдет песчинкой
В тот песок хрустальный,
Что меж камней
В безмолвии лежит…
Уходишь ты…
Постой…
Послушай вечность!
Небесный свод
Нетленно-голубой,
И тишина,
И мира бесконечность
С тобою говорят…
С тобой… С тобой…

В ОКЕАНЕ НЕПОНИМАНИЯ

Не смотри на меня в ожидании
И не думай, что я умней — В океане непонимания
Я давно плыву на бревне.
И советы мои вчерашние,
Если можешь забыть — забудь.
Разлетелись песочные башни,
Только ветер успел подуть.

Понимаешь, ну не знаешь
Где найдёшь, где потеряешь,
И не лезь ты в дебри,
Душу не трави.
Нет, не знаешь, ох, не знаешь,
Где найдёшь, где потеряешь,
Слушай лучше сердце,
Сердцем и живи.

Не смотри на меня с изумлением,
Я давно уже стал другим,
И вчерашние размышления
Взяли и обратились в дым.
Этот дым, невесомым облачком
Проплывая в небе большом,
То смеётся лучами солнечными,
То грустит проливным дождём.

Да не смотри ты на меня с сожалением!
Видишь, я улыбаться стал.
Ну, а вспомни моё настроение
В тот момент, когда я «всё знал».
И не так уж, поверь, досадно
В океане и на бревне.
Лучше сядь-ка со мною рядом — Будет нам веселей вдвойне.

Какое счастье видеть и дышать,

Мечтать и Светом восхищаться,

Стихами душу украшать,

Любовью к миру причащаться.

Какое счастье по земле идти,

Лучами солнца умываясь,

Среди дорог свой путь найти,

Уже ни в чем не сомневаясь.

Стремиться и стремиться вверх,

Соединяясь над Землею,

С той Радостью — одной на всех,

С той Милостью — на всех одною.

Какое счастье быть самим собою!

Проявив любопытство некстати,

О Добре рассуждая и Зле,

Вопрошает дотошный приятель:

«Хорошо ли тебе на земле?..»

Хорошо ль тебе? – жаркое лето!

Хорошо ль тебе? – лютый мороз!

Что возможно ответить на этот

Бесконечно наивный вопрос?..

Эта жизнь нам подарена кем-то,

Чтоб лететь на планетных ветрах,

Закусив, как матросские ленты,

Леденящий, пронзительный страх,

Что же?
Впасть не рискуя в ошибку,

Я спокойно взгляну на него

И отвечу с беспечной улыбкой:

«Да, спасибо. Вполне ничего».

У каждого из нас есть злостный враг

Банальное, тупое раздраженье.

Всю душу вымотать способно так,

Что лопнет и у ангела терпенье!

Пока не отдаёшь себе отчёт

В словах, поступках, чувствах или мыслях,

Оно весь день с утра тебя грызёт…

Так и меня оно когда-то грызло,

Пока причину видела в других,

Себя, считая доброй, бескорыстной,

Не понимала даже, что в МОИХ

Мозгах рождаются все эти мысли

Что изменить сумеет человек

Себя лишь — ясно! Съешь«антигрустина»

И наведи порядок в голове!

А нет — поможет только гильотина!

Судить других всегда легко,
Нетрудно всем давать советы,
Когда проблема далеко,
Нам кажется, что её нету.
Мы часто смотрим на других,
Завидуем, потом ругаем,
Хотя живем не хуже них,
И не комфортней, сами знаем.
Но видеть грех в своей душе
Не каждый искренне способен,
И сколько лет подряд уже
«На месте топчется» свободно,
Лишь замечая у людей
Таланты или недостатки,
И в слабости тоскливых дней
Уже не видят жизни сладкой.
Но кто осилит свою лень,
Кто свет в своей душе отыщет,
Тот интересней и сильней
В мгновенье станет и… ЗАДЫШИТ!

К старости становимся мудрее

Или самодурствуем без меры.

Наши лица от любви светлеют

Иль в гримасе морщатся без веры.

А, быть может, лица злобой стёрты,

Перекошены обидой и упрёком.

Знаешь ли на самом деле кто ты?

Миг познаний ограничен сроком.

Нужно над душой своей работать,

Изгоняя злых, безумных бесов.

Чистые душой мы лишь в утробе

И корыстных нет в нас интересов.

Раздражительность кипит и возмущенье.

От других мы прячем свои мысли…

Но всё реже в чувствах восхищенье.

Радость камнем на душе повисла.

Красота лица, души и тела

Тает, словно солнца луч в тумане.

Но до чистых мыслей нет нам дела:

Мы живём в иллюзиях, обмане.
Раздраженье губит души наши

И толкает к гневу, искушенью.

На весах судьбы качаем чаши,

Не пуская мысли к размышленью.

Двух — жарче меха! рук — жарче пуха!
Круг — вкруг головы.
Но и под мехом — неги, под пухом
Гаги — дрогнете вы!
Даже богиней тысячерукой
— В гнезд, в звезд черноте — Как ни кружи вас, как ни баюкай
— Ах!- бодрствуете…
Вас и на ложе неверья гложет
Червь (бедные мы!).
Не народился еще, кто вложит
Перст — в рану Фомы.