важнейшая характеристика истинной природы, на которую часто указывают — это безусильность. любое усилие, физический или психологический дискомфорт безусильно присутствует. вот вы сели медитнуть. вот вам стали приходить мысли. и вот вы уже немножко раздражаетесь на это. типа не идёт медитация. но насколько легко эти мысли присутствуют! насколько легко присутствует состояние отвлечения! насколько легко присутствует раздражение! и насколько легко, чёрт побери, присутствует ощущение затекшей ноги! это как будто постепенно разжимается хватка. но не так, что одно незаметно хватаешь, а другое торжественно отпускаешь, а полностью. что-то есть в переживании, мыслях, ощущениях? да. его присутствие безусильно? о, да. отпускаешь. только не действием «отпускаю», а самим виденьем факта безусильности. видишь, что что-то снова держишь, что-то, что уже полегче и потоньше? вновь смотришь. безусильно ли это что-то присутствует? ага… и т.д. в конце-концов, сороконожка разжимает все лапки и проваливается в «невесомость»! но, при этом, не во что-то, что называется невесомостью. а в «то», что неизвестно. и даже неизвестно как «неизвестно», но при этом легче лёгкого…

в общем, правильно увидеть это — большое дело. а неправильно увидеть — это, например, радостно обрести состояние лёгкости, безмыслия, эйфории, безмерности, распахнутости и т.п. и посчитать его самой истинной природой. но что пришло — то и уйдёт. а что не приходило — то и безусильно. что не имеет противоположности — то и безусильно. что не требует чего-то для своего существования — то и безусильно. что нельзя назвать чем-то и при этом невозможно отрицать — то и безусильно. что не нужно искать в восприятии, в уме, где угодно и примеривать к нему одёжку безусильности — то и безусильно.

обнаруживаемая безусильность, что за пределами всякого узнавания как чего-то, и есть «то», что откликается приятными переживаниями, а не сами какие-то тонкие мистические переживание равны безусильности. это и есть критерий правильного
Читать дальше →