Влага на деревьях и кустах
Окутана паутинкой,
Роса на траве…

Под цветущей сиренью,
Прячется лето.
Не заметно…

Внутри каждого из нас сложнейшая биохимическая фабрика, именно она отвечает за все, даже самые духовные переживания.Если ее работа разлаживается, это кошмар, который уже химией не поправить.Но именно сбои в ее работе порождающие тоску, депрессию, или резкие перепады состояний, заставляют нас искать выход. Зинаида Миркина писала- «я подныриваю под болезнь». Роберт Адамс, отличался резкими перепадами настроения.Фабрика может восстановиться как у Толле или Уэйн Ликермана. Или работать в своем режиме, насылая на человека волны ужаса и тьмы. ТО что есть не меняется от Гун, не подвержено ядам, но персонажу от этого не легче. Истинной сутью алхимии, был поиск метода для создания не презренного металла, а драгоценного золота духа.

А ты готов уйти и не вернуться и постучавшись в дверь ее открыть и встретить там себя, и не узнать себя, кивком спокойным приветствовать отсутствие всего, без прошлого, без знаний о грядущем, прожить без жизни жизнь, и жизнью стать, и раствориться соляною куклой в своей любви, безжалостной как свет, что изгоняет тьму и умирает, себя не отличая от себя? Я не готов, но кто с тобой нас спросит, мы спрячемся в ладонях и глаза закроем, где же я ищите, но некому искать и мы молчим, и там, в молчанье постигаем бездну, в ней бездны нет, но нет и нас с тобой.

Уже спокойным домоседом взираю на былую грусть,
Сюда я больше не приеду, а может быть, еще вернусь.
А если даже возвращаться, то кто вернется и куда?
Нам не дано уйти, остаться, несет нас словно лист вода.
Куда впадает эта речка там только свет иль только тьма?
И сон пустой и дряхлый вечность мы начинаем с первым Ма…
К чему грустить, из сновиденья не разглядеть сновидца лик,
Но снов чудесные сплетенья, рождают мир и этот миг.

Иногда ищущий подходит к важному рубежу, он чувствует себя на краю пропасти и тогда животный страх смерти охватывает его. Это тело и все что с ним связано, бьется в агонии, и ты ничего не можешь с этим сделать, нет боли нет физических страданий, не поможет никакой врач, но для тебя это ужасающая реальность. Повод к написанию этого стиха был совсем мелкий, небольшое отравление и обычная рвота. Но без всякого моего желания, тело рвало, а в промежутках сочинялся стих. Сам удивился и записал.

В соплях и рвоте, кале и моче,
Окончить жизнь удел не из великих.
К чему тогда идеи в пустоте,
И мастеров пронзительные лики.

Когда себя дрожащею рукой,
Ты рвешь, как рвал когда то листик белый.
И лишь мечтает обрести покой,
Измученное, брошенное тело.
Оно лежит, лишь ноги чуть дрожат,
И хочет пить, но вены пересохли.
И может, вспоминает сад,
Но принимает музыку за вопли.
К нему я подойду, коснусь рукой,
Поглажу ушко, прошепчу три слова,
И тело обретет покой,
Себя узнав создателем основы.
Себя узнав как ткань небытия…
И примирится с перспективой смерти.
А где при этом пребываю Я?
Мне не узнать за этой круговертью.

Сегодня будет грустным день,
Грустить великое искусство
Из солнца сотворяя тень и упиваясь этим чувством
Входя в потоки бытия, прижавшись к женской нежной плоти…
Все это только есть, и я как камень, брошенный в полете.
Кто бросил, кто наметил цель, а может, был бросок случайным, об этом думать просто лень,
Но нет величественнее тайны, в ней жизнь, судьба, в ней Бог, в ней я…
Какое глупое занятье грустить, когда есть только грусть
Ей, распахнув свои объятия, ее впущу как сердце в грудь.
Пусть бьется пойманною птицей, ей радость подпевает в тон,
Хочу я грустью насладиться, пока струится этот сон.

Смерть, нечто пугающее или манящее, но далекое как небо. Нечто, о чем нельзя знать, несмотря на тысячи преданий разных народов. Как можно говорить о том, что не испытал и что никому не дано проверить. Если я есть, смерти нет, если есть смерть нет меня, сказал мудрец. Тогда к чему слова, придет не узнаем. Смерть, это полное прекращение того, что воспринимается мной как Я. Окончательное исчезновение всех желаний и страхов. Даже если после распада физического тела, энергетические тела и сопутствующее любой форме чувство отдельности, просуществует еще миллиарды лет, оно все равно прекратиться. Но было бы ошибкой, считать что мы ничего не знаем о смерти. До того как наступит окончательная и бесповоротная тьма, мы исчезаем с каждой потерей. Расставание с тем, что нам дорого, это маленькая смерть. Иногда мы не замечаем этих потерь так умирает детство и рождается зрелость, иногда
Читать дальше →

За окошком дождик хлещет,
Шум машин все громче, резче.
Тормоза скрипят в ночи,
А в замке висят ключи.
Открывается замок —
Замер город, он — замолк…
В сапогах иду по лужам
Без зонта — уже не нужен…

Русская поэзия 1960-х годов
Леонид Аронзон

***

Как хорошо в покинутых местах!
Покинутых людьми, но не богами.
И дождь идет, и мокнет красота
старинной рощи, поднятой холмами.

И дождь идет, и мокнет красота
старинной рощи, поднятой холмами, — Мы тут одни, нам люди не чета.
О, что за благо выпивать в тумане!

Мы тут одни, нам люди не чета.
О, что за благо выпивать в тумане!
Запомни путь слетевшего листа
и мысль о том, что мы идем за нами.

Запомни путь слетевшего листа
и мысль о том, что мы идем за нами.
Кто наградил нас, друг, такими снами?
Или себя мы наградили сами?

Кто наградил нас, друг, такими снами?
Или себя мы наградили сами?
Чтоб застрелиться тут, не надо ни черта:
ни тяготы в душе, ни пороха в нагане.

Ни самого нагана. Видит Бог,
чтоб застрелиться тут не надо ничего.

И второй стих.

Боже мой, как все красиво!
Всякий раз как никогда.
Нет в прекрасном перерыва,
отвернуться б, но куда?

Оттого, что он речной,
ветер трепетный прохладен.
Никакого мира сзади —
все, что есть — передо мной.

ЭТО ЖИЗНЬ, ЭТО И СВОБОДА НЕЗНАЮЩАЯ СВОБОДЫ И СТРАДАНИЕ, НЕЗНАЮЩЕЕ СТРАДАНИЯ.

АННА ТРОСИНА

Я в океане из опавших грез переливалась разными цветами.
Размыт был день. Был он предельно четок.
И были мы в каком-то челноке, несущем нас по воле ветра.
Мы не противились ему, лишь мягко подставляли плечи.
И было Утро, был и День, и Вечер.
И лучшей мы уж не искали Встречи, в объятии Вселенском находясь.
А губы наши говорили фразы на непонятном языке, но понимали мы друг друга.
И нежность — верная подруга, ласкала наши берега.
Хрустальным светом был залит пейзаж из наших снов,
И не было их ничего прекрасней.
Лишь легкое скольжение среди ненастья,
Лишь танец нашей тени среди залитых солнцем берегов.

Каким бы, не был вымытым и вычищенным, весь дом, наступает момент, когда необходимо спуститься в подвал.
Иначе, периодически появляющиеся, то в тарелке с супом, то на подушке тараканы, не будут давать покоя.
И конечно, туда спускаться не очень то хочется, особенно если при чистке дома, весь хлам, вместо того, что бы быть выброшенным, перенесли в подвал.
Поднявшаяся пыль, заставит чихать и возможно, появиться аллергия, но что поделать, если не хочется есть из одной тарелки с тараканами, то сделать уборку подвала придется, как бы болезненно это не происходило.
И нет ничего глупее укорять соседей, из-за того, что в подвале завелись ещё и клопы.)))