Мы всегда называем приятие практикой, но как практика она бессмысленна, ведь глупо принимать то что есть. Но вдруг меня осенило. Приятие, это любовный акт творческого созидания. Только в момент творчества, когда выключается авторская программа, возможно настоящее приятие, в этот момент не остается ни творца, ни творения, все что есть существует одномоментно, как единственный вариант реализации реальности. Людям свойственно любить свои создания. Ребенок может равнодушно принимать дорогие подарки, но сделанную своими руками безделушку, он будет ценить и любить. Переживание того, что весь мир, и я сам явлюсь результатом моего творения, делает границы иллюзорными. Исчезает кажущаяся отделеность между внешним и внутренним, между творцом и творением, между влюбленным и возлюбленным, между человеком и Богом. Каждое чувство, каждая мысль, каждая личностная черта, становятся частью драгоценного узора. Душевная боль, чувство одиночества или тоски, все то, что называют страданием не исчезают, но без веры во второй вариант не просто приняты, а любимы, как прекрасное творения себя собой. Это праздник, не знающий праздника, это любовь, не знающая любви.

Нет ни надежд, ни сожалений,
Во всем сияет благодать,
Дороге светлых искуплений,
Мне нечего уже отдать.

Жизнь завершает половину,
И каплей падает в ручей,
Дорога в небо будет длиной…
Она ничья и он ничей.

За небом новая дорога,
Прозрачны горы и моря,
И смотрит нежно, ясно, строго
В саму себя, душа моя.
Читать дальше →

Помилуй Господи палачей,
Ибо жертвы искуплены.
Радуга из семи лучей…
Красное, цвет войны.
В тысячелетнем угрюмом сне,
Люди не лучше, не хуже…
Тела не сгорают на той войне,
В пепел сгорают души.
Ненависть, это нежный цветок,
Но если его лелеять….
То крикнешь, «Боже ну как я мог…»
И намертво онемеешь.
И не останется красоты,
Если в сгоревших трупах,
Ты не узнаешь свои черты…
Верить, конечно глупо,
В то, что превыше всего любовь,
Любящим, царство Божье…
В каждом веке рождается Иов,
И проклинает ложе,
То, что его привело на свет…
Но безответен Вечный,
И дрожит в руке пистолет,
Господи дай осечки…
Ведь каждый выстрел всегда в себя,
Ночью опять приснятся,
Тобой, сожженные города,
И девочка в белом платье.

Что такое воскресенье?
Наш Творец, дохнув едва,
Вдруг промыл свое творенье
И отмыл от вещества.
Вдох… проникновенье божье
Внутрь сердца моего…
Невозможно? А возможно
Нас создать из ничего?..

Холодок весенний,
Ветра дуновенье.
Облака рассеялись-
Снов прикосновенье!

Пролилась капелью
Влага из небес.
И исчез в тумане
Изумрудный лес!

Бытия гармошка
Заиграла громко.
И стучат ладошки
В такт мелодий звонко!

Рассыпает ловко мысли
Жизнь во все карманы.
Крутится, гудит, поет
Фэнтези нирваны!

Когда внутрь сердца моего
Войдет весь мир,—ни глаз,
Ни рук—не нужно ничего,
Чем дорожу сейчас.

Когда в меня войдет весь свет,
Вся мера бытия.
Вы скажете: ее здесь нет,
Но всюду буду я.

Не знаю, кончен ли земной
Или не кончен путь,
Но чтобы встретиться со мной,
Вам надо мир вдохнуть…

Солнце садится…
В деревне — темнеет, запели в кустах соловьи…
Пора домой.

Ты, наполняя жизнь фантазией, летишь,
Подобно шарику воздушному по ветру.
Поверхность самости растет от метра к метру,
Но вот… иголочки укол… И в мыслях — тишь…
Не наполняй же ветром парус самомненья,
О, человек, осознающий миг творенья!

Солнце уже высоко,
Пора чем-нибудь заняться…
Не сидеть же, всю жизнь, за компом.

Треск костра… Боже, как я люблю
Этот звук, приводящий к нулю
Все волненья, все мысли, весь шум,
Заполняющий суетный ум.

Утихают тревога и боль.
Все часы превращаются в ноль.
Ноль часов. Больше времени нет.
Есть лишь только мерцающий свет.

Да вот этот единственный звук,
Усмиривший все звуки вокруг.
Ничего. Ноль долгов. Ноль забот.
Круглый ноль—отворившийся вход

В бесконечность, в тот самый провал,
Где мерцает начало начал…

Та сила, что соцветья взрыв мчит по зеленому запалу,
Мчит молодость мою, а та, что вырвет корни из земли,
Меня разрушит.
Но где слова, чтоб объяснить осенним ветром смятой розе,
Что тот же вихрь младые годы заставит
гнуться пред зимой.
Та сила, что стремглав ручей проносит дикими скалами,
Проносит в жилах кровь, а та, что сушит устья горных рек,
Ее иссушит.
Но где слова, чтоб объяснить устам, к ручью припавшим жадно,
Что неподвластно их усильям вот так же в жилы
жизнь вдохнуть.
Дилан Томас
Читать дальше →