Чувство разделения начинается с мысли, которая исключительно идентифицирует наше Я с телом. С момента, когда эта мысль возникает, а она всегда возникает теперь, наша истинная природа из прозрачного присутствия, кажется, становится плотной, твердой, материальным Я, то есть, по-видимому, она, похоже, становится телом.

Мы не просто думаем, что мы — ограниченное, обнаруженное Я, мы чувствуем это.

Все мысли, которые вращаются вокруг воображаемого внутреннего Я отзываются эхом или отпечатком в организме, что длится долго даже после того, как чувство отделенности растворится. Таким образом, тело становится безопасным убежищем для чувства разделения.

Мы можем бесконечно говорить о неограниченной природы осознания, но все это время отделенное внутреннее Я сидит удобно в организме.

На самом деле, говорить бесконечно о природе сознания, о том как все возникает в сознании, как нет отдельной личности, ничего невозможно сделать и некому это делать и т.д., может стать дымовой завесой для гораздо более глубокого чувства разделения, которое слишком неудобно для встречи полностью и честно.

Во многих случаях понимание, что «все есть сознание, что никого здесь нет, что нечего делать» было присвоено внутренним Я, которое покрыло тонким слоем наши гораздо более глубокие чувства разлуки и несчастья. Это положило начало новой религии недвойственности.

Для того, чтобы оправдать чувства раздражения, грусти, неполноценности, возбуждения, одиночества и т.д., которые все еще сохраняются, и примирить их со своим новым просветленным статусом, мнимое Я, через запутанные рассуждения, убеждает себя в том, что все эти чувства просто возникают в сознании и сделаны из него.

В результате, счастье и несчастье считаются одинаковыми проявлениями в осознании с невозможностью выбора между ними. Таким образом, отделенное внутреннее Я остается нетронутым, скрытым в теле, подсознательно диктующим свои мысли, чувства, действия и отношения.

Рано или поздно покров начинает трещать и
Читать дальше →