Всё же странные люди создания!
Им ведь надо не так уж и много:
Где-то там, на краю мироздания,
Посидеть, помечтать, свесив ноги…

Олег Колесник

Ну, вот исчезла дрожь в руках, 

Теперь — наверх!

Ну вот, сорвался в пропасть страх

Навек, навек,
-
Для остановки нет причин –

Иду, скользя…

И в мире нет таких вершин,

Что взять нельзя!


Среди нехоженных путей

Один — пусть мой, 

Среди невзятых рубежей

Один — за мной!

А имена тех, кто здесь лег, 

Снега таят…

Среди непройденных дорог

Одна — моя!


Здесь голубым сияньем льдов

Весь склон облит, 

И тайну чьих-нибудь следов

Гранит хранит...

И я гляжу в свою мечту

Поверх голов

И свято верю в чистоту

Снегов и слов!


И пусть пройдет немалый срок –

Мне не забыть, 

Как здесь сомнения я смог

В себе убить,

В тот день шептала мне вода:

Удач — всегда!..

А день… какой был день тогда?

Ах да — среда!..


1969
Высоцкий

Мы отражаем внешний мир
Мятежным, суетным умом,.
Он – безраздельный наш кумир,
А внутренний – потом, потом;

Когда ж на внутренний свой взор
Мы устремляем, наконец,
То видим – внешнего узор
Весь в нём – начало и конец.

Когда в Сознании Святом
Мы утвердимся, то поймём,
Что нет миров реальных в Нём,
Нет «там» и «тут», «за тем» и «в том»,
Что нет «тогда» и нет «потом» —
И это – вИденья венец.

Адвайтин

Ты снова какая то мятая
Как тюбик зубной пасты
Какая же ты упрямая
Как школьница в первом классе

Бросала бы эти терзания
Сидела бы вышивала
Но тыж не послушаешь дурочка
Тебе же все время мало!

Опять говоришь на славянском
И путаешь матерный с русским
Когда же наденешь ты платице
В ромашку из синего ситца

Когда же ты снимешь доспехи
Совсем не к лицу, и тем более,
Вот эта хламида суровая
Она просто так — для смеха!

И так портит нежную кожу,
Плетением грубым станочным.
Какая же ты приятная.
А выглядеть хочешь порочной.

К чему эти игры в убожество?
Уж если играть так в рулетку!
Однажды твое одиночество,
Застрелится намертво в клетке.

Рулетка, такая забава,
От скуки а может от лени.
Вот выдать бы всем по макару,
Не нужно б вставать на колени.

Поверь наконец, что доверие,
Открыло в тебе все те двери,
И стала ты голою раной,
И стала ты верой вне веры.

Зачем же ты снова прячешь?
Ведь боль уж не чувствует боли,
Сама лишь себя дурачишь,
Мыслями о престоле.

Давай! проревись в подушку!
Давай! жми на газ — поможет!
Лишь время остановить
тебя безумную сможет.

Давай проорись на море!
Тебе же что в лоб, что по лбу!
Какая ты все же смешная…
Какая-то ты без толку…

Без возраста и без причины,
Без следствия и без факта
Какая же ты чудная,
Подружка — святая
Читать дальше →

Как в чистом небе – чистота,
За облаками – безмятежность,
Цветёт в душе спокойной нежность,
А в чистом сердце – красота;

Такому сердцу и душе
Осталось лишь совсем немного –
Найдя в себе, коснуться Бога
И в счастье быть всегда уже;

Простую мысль должны понять,
Чтоб никогда уж не страдать –
Внутрь обратя своё вниманье,
Внутри безсмертного сознанья
Осознанность осознавать.

Адвайтин

Смотри, как август падает с яблонь
Ето жатва, это сентябрь
Омытый дождём берег птицами отпет
Из вереницы траурных дат этот день
Только этот день плачет…
Смотри, как ветры
Собирают в стаи самых усталых,
Как поднимают и кружат над распятьем листья
Смотри, как лес полыхает и медленно гаснет.
Это сентябрь.

Осеннее солнце — гибель — сюрреалист.
Осеннее солнце — жатва.
Осеннее солнце листьями падает вниз.
Весна будет когда-нибудь завтра.

Смотри, как кровью дурманит болота кикимора-клюква.
Как ведьмы-вороны тревожат День Вознесенья.
Смотри, как в саван туман наряжает озёра,
Как стелет звезды по самой воде поднебесье.
Смотри, как ветви и тени деревьев ложатся на травы.
Как кружит души над куполами звон Благовеста,
Как поминают вином и хлебом, как провожают
Лето, лето…

Стихи: Андрей Шаталин, Константин Кинчев

Картина: Романа Величко

Мы «вдумались» в этот мир,
Словно вморозились в лёд –
Нам мыслей непрошенных пир
Душою взлететь не даёт;

Вокруг мыслеформ тюрьма:
Что рай, что Земля, что ад –
Нигде нет свободы от льда,
Пусть даже он чист, как брильянт;

Пусть даже он невидИм,
Но мухой, попавшей в янтарь,
Мы все в нём прочно сидим —
И гений, и нищий, и царь;

Когда холода мыслей нет,
Миры «расплавляются» в «воду»
И, «испарившись» в Свет,
Дают нам спасенье, Свободу.

Адвайтин

Мне нравится быть женщиной за двадцать: Смеяться, увлекаться, ошибаться, 

Влюбляться до безумия навеки
И видеть друга в каждом человеке.

О звуках Мендельсоновского марша
Мечтать.
И чтоб мужчина был постарше...

Надеяться стать светочем Вселенной,
Чтоб замер мир передо мной смиренно!


Мне нравится быть женщиной за тридцать:
Сиять огранкой и собой гордиться, 

Любить со страстью и душой и телом,
Желанной быть, раскованной, умелой.

Семью хранить, как свечечку, в ладошках,
Слыть умницей, но взбалмошной немножко.

И чувствовать: я- светоч во Вселенной,
Мир замирает предо мной смиренно!


Мне нравится быть женщиной за сорок:
И радоваться счастью тех, кто дорог,
влюбляться опрометчиво беспечно,
любить самоотверженно и вечно.

Быть мудрой и прекрасной, как богиня, 

Не ведающей злобы и гордыни,
При этом знать:
Я — светоч во вселенной

И замер мир передо мной смиренно!
© — с инета

Не считается, если нечаянно,
Если совесть последнею стервою
Проспала во мне что-то от Каина,
Не окликнула, что же я делаю!

Не считается, если не помнится,
Не саднится в душе и не капает,
Если сука такая – бессонница
Мое горло ночами не лапает…

Не считается, если запретное
Мне до зуда глаза промозолило,
Если тварь – эта жизнь беспросветная
Ничего мне сама не позволила…

Не считается, если не спрошено,
Да и впредь никогда не узнается,
Если зубы от ужаса в крошево,
Ну, ответьте же – не считается?

Не стыдиться, не помнить, не маяться…
Все в порядке? Ну, как оно дышится?
Только вот ни хрена не прощается,
Не забудется мне и не спишется!

Это знаешь, имеет значение –
Жил ты искренно или паскудою,
И хрипел ли в петле осуждения
Чьих-то глаз беззащитных Иудою…

Расколоться б по зеркалу трещиной,
Отразиться в осколках уродиной –
Лишь бы трусом не слыть перед женщиной,
И предателем – перед Родиной!

А у Бога, по краю отвесному,
Станет поздно метаться и каяться,
Там, я знаю, все будет по – честному,
Оправдание – не считается…

Егоров Юрий

И он решил — до неба пешком,
раз в крыльях ему — отказ.
Он помнил, как пахнет чай с молоком
и вкус незнакомых фраз.
Он помнил, как вышел из дома в ночь,
узнав, что жизнь — это плен.
Долг — ложь, а судьба-канцелярский скотч
не даст ему встать с колен.
И он пошел в небеса пешком:
что крылья? — лишь перьев горсть.
«Ты знаешь, небо недалеко, »
— поведал недавний гость.
Вчера пришел к нему Господин седой,
и пах коньяком, он,
как заведенный, одно твердил: «До неба недалеко.»
И спор был с гостем почти до утра:
«Помилуйте, это бред!
Вся ваша сказка, как мир, стара,
на небо дороги нет.
К чему ходить в чужой огород,
раз мне уютно в своем?
Родился, вырос, продолжил род — и умер, а небо при чем?
Не верил с детства ни в свет, ни в тьму,
ни в карму, ни в Страшный Суд.
Мне каждый пророк — как пожар в дому,
молитва — сизифов труд.»
Гость слушал молча,
закрыв глаза и бороду теребя.
А после только одно сказал:
«Во всем этом нет тебя.»
И тихо вышел, взяв в руки трость,
не тронув чай с молоком.
«Ты в этом мире — всего лишь гость.
И небо недалеко».
Все утро пил он, не мог понять — откуда взялась тоска?
В душе какой-то кошмарный сон,
дрожит со стаканом рука.
Зачем пришел Господин седой,
всей жизни разрушил закон…
И мир его сжег своей ерундой — «До неба недалеко…»
А ночью к небу пошел пешком,
раз в крыльях ему — отказ.
Лишь помнил, как пахнет чай с молоком
да вкус незнакомых фраз…
©Крошка Цахеззз стихи с
Читать дальше →