Твои муки — поиск пути ко Мне; вчера вечером я слышал твои громкие вздохи.
Я способен без отлагательств дать тебе доступ, показать проход,
спасти тебя из водоворота времени, дабы мог ты вступить в сокровищницу единения со Мной.
Но сладостность и наслаждения места отдохновения пропорциональны болезненности странствия.
Только тогда ты станешь наслаждаться родным городом и родней, когда испытал муки изгнания.

… Сей мир подобен древу,
а мы — полусозревший плод на нем.
Незрелый плод крепко держится за ветку,
поскольку из-за своей незрелости он не готов для дворца.
Когда плод созрел, сладок и сочен,
он, закусив губу, ослабляет свои тиски.
Когда рот подслащен блаженством,
мирское царство теряет свою привлекательность.
Крепкая привязанность к миру указывает на незрелость.
Пока ты — зародыш, ты занят кровососанием.

… Сто раз ты принимаешь решение отправиться
в некое путешествие — Он притягивает тебя куда-то еще.
Он поворачивает узду во все стороны,
чтобы необъезженная лошадь получше узнала наездника.
Сообразительная лошадь скачет ровно,
поскольку знает, что на ней сидит всадник.
Он устремил свое сердце к сотне страстных желаний,
разочаровал тебя, а затем разбил твое сердце.
Он сломал крылья твоих первоначальных намерений, — как же ты можешь сомневаться в существовании
Крылокрушителя?
Его предопределение оборвало веревку пустых затей, — как же ты можешь оставаться слеп к Его Повелениям?
Читать дальше →

«Испей Присутствия! Не будь кувшином
Полным воды и с пересохшими губами;
Иль всадником на холме вдалеке,
Что коня под собой узреть не может»

свежи и свободны
от Верхнего города до Долгобродской
поземкой
по улицам кружим
сегодня наш день

книжная мудрость
и предписания
осыпаются шелухой
в свете твоей улыбки
тихо и нежно
сердцами
роняем на ветер слова
естественные как дыхание

обними меня ангелочек
мы с тобой
еще не раз полетаем
в вечернем Минске
в блаженном влюбленном январе

Однажды, еще ребенком, Байазид читал Коран, и ему встретились слова: «Служи твоим родителям и твоему Богу». Немедленно он побежал к матери и, прочитав ей этот стих из Корана, сказал: «Я не могу благодарить и служить одновременно тебе и Богу. Поэтому ты либо попроси у Бога разрешения служить только тебе, либо освободи меня от служения тебе и отдай меня Богу, чтобы я мог служить одному Ему». Мать ответила: «Я освобождаю тебя от обязанностей передо мной и вверяю тебя Богу». С тех пор он посвятил себя богослужению и совместным духовным упражнениям в обществе того или иного святого. Он общался со святыми на протяжении всей своей жизни, и их число достигло 117 человек — все они были настоящими адептами.
Читать дальше →

Байазид Бистами (Тайфур Абу Йазид аль-Бистами) ( 720 — 800 ) — знаменитый персидский суфий и отшельник (захид), подвижник, святой, один из столпов суфизма, прозванный «Султаном Познавших» («Султан аль-арифин»). Родился в Бистаме в уважаемой и известной семье. Дед его, Сорушан, был зороастрийцем и в последние годы правления Сасанидов был правителем области Кумес. После завоевания этих областей мусульманами в конце VII века Сорушан стал мусульманином, и его семья также приняла ислам. Еще в детстве Байазид изучал Коран и очень интересовался религиозными вопросами. С разрешения матери, которую он очень любил и уважал, отправился в путешествия в поисках истины. Так он оказался сначала в Сирии, где у многочисленных учителей и наставников изучал ирфан (знание) и суфизм, а затем в Медине поступил на службу к прямому потомку Али и шестому имаму шиитов Джафару ас-Садыку. Байазид учился у имама и стал работать в его доме водоносом. После долгих лет учебы (около тридцати лет) Байазид с разрешения имама отправился в родной город, а на прощание имам подарил ему свою накидку — джуббу. Вместе с Байазидом отправился в Бистам и сын имама Мухаммед. По прибытии в Бистам Байазид женился, у него родился сын, который умер еще при жизни отца. Несмотря на то, что Байазид жил в уединении в дервишской обители, мудрецы и суфии приезжали в Бистам, чтобы поучиться у него суфийской мудрости. Байазид произносил перед своими слушателями вдохновенные проповеди и речи, которые называются «шатхийат» («экстатические изречения»). В суфийской терминологии «шатх» — это речь, которую произносят в состоянии восторга и религиозного исступления. Как пишет Аттар Нишапури, «лицемеры не могли терпеть его слова». По этой причине факихы (исламские законоведы) выступали против него и не раз добивались его изгнания из города. Несмотря на необыкновенные высказывания и экстравагантные поступки, ему приписываемые, которые его последователи называли чудом, Байазид придерживался религиозных положений. От Байазида дошли до нас около пятисот экстатических изречений, которые в свое время записал и собрал его ученик (мурид) и племянник Абу Муса. Вместе с тем Абу Муса говорил: «Я уношу с собой в могилу четыреста изречений Байазида, так как не вижу человека, достойного выслушивать их». Изречения Байазида собраны в книге «Ан-нур мин калимат Аби-т-Тайфур», составил которую Абульфазл Мухаммед ибн Али Сохгли. Некоторые из изречений Байазида отражены в произведениях персидских поэтов, в том числе Аттара и Руми. Кроме того, Аттар многие изречения Байазида привел в книге «Жизнеописания суфийских шейхов» («Тазкират аль-авлийя'»). Байазид имел талант поэта, и ему приписывают стихотворения. Кроме нескольких паломничеств и коротких путешествий он никуда не ездил и до конца жизни оставался в Бистаме, где и умер в возрасте около 80 лет. Его похоронили в центре города, рядом с базаром и могилой Мухаммеда, сына имама Джафара ас-Садыка. Мавзолей Байазида с первых дней стал местом паломничества простых и знатных людей. Во времена монгольских завоевателей (1256-1350 гг.) ильханы обратили внимание на мавзолей Байазида Бистами и Мухаммеда ибн Джафар ас-Садыка и распорядились провести реставрационные работы и построить новые здания мечети и обители Байазида, стараясь тем самым из почитания святых извлечь и для себя немалую пользу. Джафар ас-Садык (Ja'far as-Sadiq) (700-765), имам — прямой потомок Али, арабский ученый, врач, философ, духовный мусульманский (шиитский) лидер, автор более 500 трудов по философии, религии, мусульманскому праву, медицине, астрономии, логике. Родился, жил и умер в Медине.

Молодой человек пришел к Дхун-Нуну и сказал:
— Суфии не правы!
Египтянин снял с пальца кольцо и протянул ему:
— Отнеси это кольцо к рыночным торговцам и посмотрим, сможешь ли ты получить за него золотой.
Никто на рынке не предложил больше, чем одну монету. Молодой человек принес кольцо обратно.
— Теперь, — сказал Дхун-Нун, — отнеси кольцо к настоящему ювелиру и посмотрим, сколько он заплатит.
Ювелир предложил за драгоценность сотню золотых. Молодой человек был поражен.
— Сейчас, — сказал Дхун-Нун, — твое знание о суфиях также велико, как знания рыночных торговцев о ювелирных изделиях. Если ты хочешь оценивать драгоценности, стань ювелиром.

— Для Учителя не может быть больше или меньше любви. Для него самое начало и конец— одно и то же; это замкнутый круг. Его любовь по отношению к ученику не возрастает. Для ученика, конечно, всё это происходит совсем по-другому; ему предстоит завершить полный цикл. По мере продвижения ученик ощущает, что Мастер становится всё ближе и ближе. Но Мастер не становится ближе; он всегда был рядом, только ученик об этом не знал. Бхаи Сахиб
— Бога нигде нет. Бог может быть познан только в Мастере. Растворяясь в Учителе, ты узнаешь Бога. Для тебя важен лишь Учитель. Только Учитель. Божественный Мастер завершен во всех отношениях. Просто уподобляясь ему, ты обретаешь полную завершенность. Бхаи Сахиб
— Когда искренний ученик становится послушником мастера, сопровождает его и обучается у мастера подобающему поведению, духовное состояние перетекает от мастера к ученику, как один светильник зажигает другой. Речь мастера воздействует на глубинные аспекты психики ученика, так что слова мастера становятся сокровищницей духовных состояний. Состояние передается от учителя к ученику благодаря тесному общению и тому, что ученик вслушивается в слова учителя.Всё это относится только к такому ученику, который препоручил себя наставнику, отринул желания «Я» и, отказавшись от собственной воли, растворился в учителе. Абу Хафс ал-Сухраварди
— Люди полагают, что шейх должен совершать чудеса и демонстрировать свою просветленность. Между тем от учителя требуется лишь обладать всем тем, в чем нуждается ученик. Ибн Араби
— Успех влюбленных зависит от их любви к духовному наставнику, от любовного служения ему, от молитв за наставника и услуг, оказанных ему.
Любовь к учителю, возникающая глубоко во внутреннем бытии ученика, подобна реке, текущей во внутреннем бытии наставника.Поистине, обильный поток щедрот духовного учителя выплескивается на ученика.Течение щедрот ослабевает или усиливается соответственно любви ученика к наставнику.
Короче говоря, ученик должен любить учителя подлинной, искренней и нелицемерной любовью. Следует понять, что существует путь от сердца к сердцу. Поэтому ученикам воздается сторицей за их любовь и привязанность к наставнику — той благодатью, которую они получают от учителя. Это утверждение прошло испытание временем и является основой практического постижения. Шейх Музаффер
— Дервиш подметал двор. Абу Са’ид заметил его и сказал: «Будь подобен комку пыли, что катится впереди метлы, а не камню, остающемуся позади».
Нужно быть подобным пыли, у которой нет собственной воли и которая следует туда, куда ее гонит метла (духовный наставник), а не уподобляться камню, который настаивает на своем и противоборствует указаниям наставника. Абу Са’ид ибн Аби-л-Хэйр
— Наибольшая опасность, с которой сталкиваются ученики «великих» учителей, состоит в том, что они склонны боготворить учителя, но не живут соответственно тем принципам, которые он провозглашает. Джами

У Абу Саида спросили: «Каков духовный наставник, постигший Истину, и каков искренний ученик?»
Шейх ответил:
— Духовный наставник, постигший Истину, обладает по крайней мере десятью свойствами, доказывающими его подлинность:
Во-первых, ему необходимо самому стать целью, чтобы иметь ученика.
Во-вторых, ему необходимо пройти по мистическому пути самому, чтобы обладать способностью вести по нему других.
В-третьих, ему необходимо обрести утонченность и познания, дабы передать познания другим.
В-четвертых, он должен обладать щедростью и не считать себя важной персоной, так что он способен пожертвовать своим благосостоянием ради ученика.
В-пятых, он не должен иметь касательства к богатству ученика, дабы не подвергаться искушению использовать его для своих целей.
В-шестых, в тех случаях, когда он может преподать урок посредством намека, он не будет говорить о данном предмете напрямую.
В-седьмых, всегда, когда возможно обучать посредством доброты, он не будет прибегать к грубости и жестокости.
В-восьмых, то, что он требует, он вначале выполнил сам.
В-девятых, от того, что он запрещает ученикам, он сам воздерживается.
В-десятых, он не бросит ученика ради мирского, ибо он взял себе ученика ради Бога.
Если духовный наставник таков и украшен этими качествами, ученик наверняка будет искренен и преуспеет в своем странствии, ибо ученик обретает свойства своего духовного наставника.

Что касается искреннего ученика, то Шейх сказал:
— Не менее десяти качеств, которые я здесь перечисляю, должны присутствовать в искреннем ученике, если он хочет быть достойным ученичества:
Во-первых, он должен быть достаточно умен, чтобы понимать указания духовного наставника.
Во-вторых, он должен подчиняться и выполнять приказы духовного наставника.
В-третьих, он должен держать ухо востро, дабы слышать то, что говорит учитель.
В-четвертых, у него должно быть просветленное сердце, чтобы узреть величие духовного наставника.
В-пятых, он должен быть правдив, так что всё, сообщаемое им, правдиво.
В-шестых, он должен держать данное слово, так что все обещанное им он выполняет.
В-седьмых, он должен быть щедр, так что всё, чем он владеет, он способен раздать.
В-восьмых, он должен быть осмотрителен, чтобы хранить доверенные ему тайны.
В-девятых, он должен быть восприимчив к советам, так что он приемлет порицания наставника.
В-десятых, он должен обладать рыцарскими качествами, дабы пожертвовать и собственной жизнью на мистическом пути.
Обладая такими качествами, ученику легче будет завершить свое странствие и он быстрее достигнет цели, поставленной перед ним духовным наставником.

Однажды утром суфий сидел перекрестке дорог, когда к нему подошел молодой человек и спросил, не может ли он учиться у него.
— Да, но только один день, — сказал суфий.
Весь этот день возле суфия все снова и снова останавливались путники и задавали ему вопросы о человеке и его жизни, о суфизме и суфиях, просили о помощи или просто выражали уважение.
Однако суфий просто сидел в позе созерцания, опустив голову на колени, и ничего не отвечал. Один за другим люди отходили. Уже ближе к вечеру к сидящим подошел бедняк с тяжелой ношей и спросил, как ему пройти в ближайший город. Суфий немедленно поднялся, взвалил его поклажу себе на плечи и сопровождал его часть пути, указывая дорогу. Затем он вновь вернулся на перекресток.
Молодой человек спросил:
— Этот человек, выглядящий нищим крестьянином, — он что, в действительности скрытый святой, один из тайных странников высокого ранга?
Суфий промолвил:
— Он был единственным из тех, кого мы сегодня видели, кто действительно искал именно то, что назвал объектом своего желания.