Прошлый год, этот год-
Будто годы на шест нанизали
Один к одному…

На небе еще не родившись…
Мы что-то друг другу шептали…
— Я буду искать Тебя, слышишь?
— Но как я тебя узнаю?
— Быть может по шуму моря, а может, по звезд мерцанью…
По песням ветров на просторе, по звуку шагов, по молчанью?
— А что если выйдет ошибка? А что, если вдруг я ослепну?
И чья-то чужая улыбка сожжет меня, стану пеплом?
— Я пепел возьму в ладони и буду долго молиться…
А ты, задохнувшись от боли, воскреснешь огненной птицей.
И в небо ворвешься… Знаешь… Над нами всегда будет небо.
Когда ты во сне летаешь… Не верить в крылья нелепо.
… Заоблачный шепот все тише… Прощай, я Тебя отпускаю…
— Отыщешь меня?.. Отыщешь… Узнаешь меня?.. Узнаю…

13:31 по Гринвичу, Балтимор, штат Мэрилэнд, Кафе у Белого Тони.
За одним из столиков в спортивной одежде сидят двое парней.
— Слушай Руперт, ты стал ровнять всех под одну гребенку, для тебя все друзья? Ты стал как то очень просто ко всему относится, что по твоему, значит, этот круговорот воды в природе?
— Вопросы во мне словно растворяются, сейчас я тебе кое что расскажу Мелвин. Возможно это будет важнее чем предстоящий поход в стрипп бар к Триси.
— И что ты мне расскажешь? А я понял, это тот спокойный рыжий Индус из ломбарда у которого ты стал ошиваться? И в чем же стафф этой разводной разводки, давай взрывай?
— Это я назвал торпедой, суть торпеды потопить корабль, ей по барабану сколько эта махина будет тонуть. Понимаешь в чем фишка, если существует корабль то одновременно существует и торпеда. Теперь проверим прочность твоей шхуны. И так представь себе сочную зеленую поляну где насекомые жарятся под светом солнца, ну как в рекламе вообщем, рядом с поляной в трех метрах кладбище. Идут похороны, погребают одного застреленного чувака, и далее все отправляются, кто куда продолжать веселье. Труп начинают поедать черви, организуют там колонию и отрываются как те же люди которые продолжают веселье. Полностью съев, оставив каркас, мигрируют на другое кладбище, пересекают кладбище и оказываются там где располагается поляна. И в друг их всех охватывает желание сходить по большому и по маленькому одновременно, растения которые растут на полене впитывают всю жидкость, продолжают свое цветение. Cтадо коров пасется на этой чудной траве, безразличным взглядом поедая ее, наевшись этой зелени слышат голос фермера. Фермер Лайнел любит своих коров как жену, у него нет детей, но есть дюжина коров, включив Bill Withers — Just The Two Of Us, пританцовывая, аккуратно и нежно доит их получая 100% абсолютно натуральное молоко. С любовью обнимая коров, получив молоко, радостный фермер Лайнел включив в своем плеере Marvin Gaye — Got To Give It Up, бодрой, лунной походкой
Читать дальше →

Между молотом и наковальней, между двух огней.
Разрывает ум на части, мир чужих идей.
Чтоб искать чужое счастье в тёмных уголках,
Утоляя жажду страстью, танцем на углях.
Столько лет, минут, мгновений унесла река…
Сколько камней преткновений из фантомов -«я»?
Не избавиться от плоти, не сорваться вниз.
Петь лишь на высокой ноте и не знать границ.
Все мечты о необъятном хочется объять.
То, что было непонятным, хочется понять…
И опять бежит телега впереди коня,
Увлекая в мир иллюзий горько-сладких «я».

В единый день
Сердце мое,
Мирскую познавшее горечь,
Просквозили – весенний ветер
И осенний – разом…

Ты приходишь в распахнутые окна,
В распахнутые двери.
Играешь музыкой ветра,
Шепчешь листвой на тонких
Ветвях деревьев.
Входишь с дыханием тела.
Лучами солнца ласкаешь.
Принимаешь всегда и всюду.
Отпускаешь искать тебя.
Сон случается внезапно,
Укутав в свои объятья.
Проснусь на мгновение,
Чтобы осознать —
Ты всегда здесь.
Легко и непостижимо.
Мгновение до пробуждения.
И снова — сон.
Ускользаю...

Ее звали Марией. Она была молода и здорова и у нее было все, что нужно
для счастья, хотя все время еще чего-то не хватало. Но теперь уже хватало.
Теперь уже его было столько, что больше некуда. Сердце не выдержит. Теперь у
нее был маленький сын, к которому невозможно было привыкнуть. И даже понять
это было невозможно. У нее в доме появилось Чудо. Она держала Чудо на руках.
Чудо болтало ножками и ручками и улыбалось ей.
Только вот рядом с Чудом поселился страх… Господи, Чудо было таким
хрупким!.. Страшно отойти от него даже на минуту.
— Подожди, маленький, я сейчас вернусь. Кто-то позвонил в дверь. Сейчас
открою и вернусь.
Перед дверью стоял человек. Странная фигура. Впрочем, фигуры почти и не
было. Одно лицо. И даже не лицо, — одни глаза. И глазам этим что-то надо от
нее. Что?
— Кто вы?
Глаза смотрят молча, наверно, целую минуту. Потом раздается голос:
— Нищий. Опять молчание.
— Я нищий. Я все отдал. У меня ничего нет.
— Так что же ты хочешь от меня? Чтобы я дала тебе что-нибудь?
— Нет, мне ничего не нужно. Я ничего не хочу отбирать у тебя. Но я сам
уже все отдал. У тебя все есть потому, что я тебе все отдал. Ты не знала
этого?
Она молчала.
— Неужели ты не знаешь, что для того, чтобы все было, надо, чтобы
кто-то все отдал? Ты не знаешь этого? Она молчала.
— Мария, будь моей матерью.
— Матерью? Как я могу стать тебе матерью? Я тебя не родила. Ты мне не
сын.
Она молчит. И он молчит. И она медленно закрывает дверь. Но все еще не
может отойти от двери. Ей кажется, что глаза смотрят через дверь, через
стены.
***
Ах, мой мальчик, ах, мой маленький! Только бы ты был у меня! Только бы
с тобой ничего не случилось! Или — мне не надо этого мира. Мне ничего,
никого не надо…
И она прижимает его к груди. Упрятать бы его там от всех напастей, от
всех глаз… ото всего…
«Ты есть потому, что Он мне тебя дал?! Он мне тебя от-дал? Значит, ты
не мой, а Его? Не мой?! Нет! Мой! Мой! Мой!»
Ей хотелось одного — как можно скорее забыть о Нищем.
Читать дальше →

Ветви в цвету-
Ароматные девичьи руки,-
Белея, приветствуют грациозно
Прекрасной весны
Лучшую пору…

Флейты бамбуковой голос
Слышу из дальнего леса,
Ветер влюбился, должно быть…

Когда ночь наступает,
Ночь, как черные ягоды тута,-
Там, на отмели чистой,
Близ деревьев хисаки,
Часто плачут тидори…