Крысы испытывают чувство сожаления, когда их действия приводят к тому, что они лишаются лучшего варианта кормежки.

Исследователи, пришедшие к этому выводу, говорят, что это первый случай, когда такое чувство отмечено у какого-либо млекопитающего, кроме человека.

Ученые поставили крыс в ситуацию, в которой животные должны были принимать решение – ждать определенное время, надеясь на очередную порцию еды, или двигаться дальше, чтобы ее получить.

Те, кто решили двигаться и в новом месте обнаружили, что там им дают еще меньше еды, демонстрировали поведение, свидетельствующее о сожалении.

Исследование было проведено неврологами университета штата Миннесота (США). Результаты их эксперимента опубликованы в журнале Nature Neuroscience.

Результаты исследования свидетельствуют, что чувства, похожие на сожаление, могут влиять на поведение и решения, которые принимают грызуны, и опровергают предположение о том, что сожаление – это чувство, присущее только человеку.

Один из исследователей, профессор Дэвид Редиш говорит, что в эксперименте очень важно было различать сожаление и разочарование.

«Сожаление – это признание совершенной ошибки, того, что, если бы вы поступили иначе, вы оказались бы в лучшей ситуации»- говорит Дэвид Редиш.

«Самым сложным было распознать, что это не разочарование, которое проявляется, когда ситуация не столь хороша, как ожидалось. Ключом к этому было дать крысам возможность выбора», — говорит ученый.
Провокация сожаления

Исследователи разработали задачу, которую они назвали «Череда ресторанов». Крысы решали, как долго они будут ждать различной еды в течение 60 минут.

«Это как ожидание в очереди в ресторан, — говорит профессор Редиш. — Если очередь в китайский ресторан слишком длинная, вы бросаете ее и идете в индийский ресторан, который находится через дорогу».

Крысы были готовы ждать дольше своей любимой еды, поэтому исследователи могли определить, что для крыс является лучшим, а что худшим вариантом.

Иногда крысы
Читать дальше →

Резные силуэты задымленных зданий, рисующихся на фоне светлого неба, еле-еле пропускали танцующие лучи летнего солнца, которое представало в виде какого-то всемогущего волшебника в этом унылом и запустелом месте. Вокруг меня сомкнулись крепкие плечи серых зданий, раздавив и проглотив последнюю надежду на право цивилизованного существования. Каменные глыбы, которых, напоминали тюремную камеру, единственным окошком где было небо. По небу плыли облака, неизвестно куда торопясь, как и неизвестно откуда появляясь. Они были сумрачны и таинственны, как и лица людей, окружающих меня, людей, связанных со мной одной неотложной задачей, ради которой вот уже целых два часа, я и они, переминаясь с ноги на ногу, ждем приемщика стеклотары. Всемогущий Коля, по всей видимости, босс местной песочницы, иногда изрекал могущественное заклинание, типа-… Абвй я блюг эд умаю уукэ...-дальше он многозначительно менял позу, которая вносила оживление в ряды неутомимых колдырей и могла она, по единодушному мнению всех означать что «вот-вот». Потом прибежал Гриша. Гриша был микрокефал и придурок, он всегда лез без очереди и получал в зубы. Но было и светлое пятно на этой навозной куче, на которое, даже мухи не садились, и от которого не пахло водкой, воблой и перегаром. Это была девочка лет тринадцати, которую папа послал узнать- принимают ли здесь тару. Этот бутон представлял собой пример потенциального вырождения и как губка впитывал ароматы реального мира. Детская непосредственность граничила с разорванной блузкой и голыми коленками, острыми, как
Читать дальше →

Ох эти надежды на лучшее, так мягко стелят, да падать больно.
В этих многообещающих надеждах на то, что завтра будет лучше чем вчера, совсем теряется исследование недостаточности, которая присутствует сейчас.
Этот уникальный маневр ума предназначен только для того, чтобы снивелировать запрос на исследование этой недостаточности. Поэтому ум вводит идею о надежде. Этим способом он тут же утверждает наличие времени и того, кто будет переходить от надежды на лучшее, к этому лучшему. Нет практически никакой возможности избежать этого, ведь недостаточность побуждает нас делать все возможное, чтобы её избежать и мы, конечно же, выбираем самый простой способ, предлагаемый умом — сбежать в надежду на лучшее.
Но увы, это НЕВОЗМОЖНО!
Если на это взглянуть трезво, то становится очевидным, что надежда на лучшее — это всего лишь способ избежать испепеляющего чувства неполноценности, которое прямо сейчас поедает изнутри все наше существо, это защитный механизм ума, чтобы с катушек не съехать, необходимо создать смягчающую идею, которая обеспечит более-менее адекватное функционирование и снизит стресс от этого чувства недостаточности. Но так уж вышло, что идея, призванная просто смягчить факт недостаточности, превратилась в мощнейший обуславливающий фактор для продолжения невежества…