Ночью проснулся и придумалась аналогия.

Бывает вот, что отлежишь руку, или просто как-то неудобно повернёшься, и от этого муть какая-то снится. Зацикливается там что-то или просто ситуация какая-то неприятная, тянущаяся. И ты во сне пытаешься и пытаешься её решить. Пробуешь так, пробуешь эдак — всё попусту, не получается. Опять и опять одно и то же неудобство там. И в какой-то момент приходит вдруг некий импульс и ты просыпаешься. И понимаешь, что просто неудобно лежал. И в этом и была причина неудобства.

Так и с поиском: пока мы ищем решение «внутри сна», в содержании мыслей — этому не будет конца. Но бывает так, что количество этих неудачных попыток решения, каким-то образом накапливаясь, создаёт некий импульс для разворота в другую систему координат, в которой становится очевидна первопричина этого сновидческого бреда.

Не только Радость — конечная цель всех стремлений:
Прежде ищи Меня.
И тогда Мое Знание и Мою Радость ты разделишь со Мной.
Не ради чего-то ищи Меня, но ради Меня:
Я единственный — достойная цель всех стремлений.
Так оставь все ради Меня —
И Мое Сокровище будет твоим,
Моя Сила — твоей,
И твоей — Моя Мудрость.
Вся вселенная — только часть Моего Сокровища,
И безмерным найдет его каждый,
Кто приходит ко Мне.
Довольно блуждал ты в пустыне неведения.
Твои страдания Мне не нужны.
Приди ко Мне. Путь не так труден.

Чаще всего я чувствую «я». Это такое чувство, которое всегда со мной. А точнее знание о чувстве, которое случается и присваивается. Даже видя сон там есть место какому то«я», которое после пробуждение заявляет права на происходящее во сне… «Всё просто случается» — говорят мастера. Вопрошание, вопрощаюший и вопрошаемое. Разводка начинается с момента когда вопрошаюший подменяется на иллюзорное я и оно наделяется реальностью и функциями. Дальше происходит присваивание вопрошания и всё, лохотрон в действии. Задавание вопроса о том кто же это я, не учитывая вышеизложенное — будет подразуумевать наличие еще одного субъекта, исследующего вопрос, и так до бесконечности… До тех пор пока исследование «я» не случиться. Без присваивания и подмены. И тогда вероятно всплывет на поверхность то, что не тонет, и что притворялось функционером =)

— Где ты был, ежик? — спросил просыпающийся медвежонок.
Прямо перед ним стоял ежик, и пока медвежонок его отчитывал, тот загадочно улыбался.
— Я тебя везде искал. Весь лес прочесал — никто тебя не видел. Где же ты пропадал целый месяц?
— Я искал счастье. — пробормотал виновато ежик.
— Далеко?
— Далеко, — еще более виновато сказал ежик, склонив голову.
— И нашел?
— Да нашел. — улыбнулся ежик и в глазах у него вспыхнули озорные огоньки.
— И где же ты его нашел? — с этими словами медвежонок взял табуретку и сел возле ежика, приготовившись слушать увлекательный рассказ.
Ежик взял медвежонка за лапу и посмотрев ему в глаза ответил:
— Здесь.
И больше никто ничего не говорил…

Алиса и Синяя Гусеница долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец, Гусеница вынула кальян изо рта и медленно, словно в полусне, заговорила:
– Ты… кто… такая? – спросила Синяя Гусеница.
Начало не очень-то располагало к беседе.
– Сейчас, право, не знаю, сударыня, – отвечала Алиса робко. – Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.
– Что ты имеешь в виду? – строго спросила Гусеница. – Сама себя не знаешь?
– Боюсь, что не знаю, – отвечала Алиса. – Дело в том, что я – это вовсе не я. Видите ли…
– Не вижу, – сказала Гусеница.
– Боюсь, что не сумею вам все это объяснить, – учтиво промолвила Алиса. – Я и сама ничего не понимаю. Столько превращений в один день хоть кого собьет с толку.
– Не собьет, – сказала Гусеница.
– Вы с этим, верно, еще не сталкивались, – пояснила Алиса. – Но когда вам придется превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам это тоже покажется несколько странным.
– Нисколько! – сказала Гусеница.
– Ну, может быть вы на это посмотрите по-другому, – проговорила Алиса. – Я только знаю, что МНЕ бы это было странно.
– Тебе! – повторила Гусеница с презрением. – А кто ТЫ такая?


Завидев Алису, Кот только улыбнулся. Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Алиса сразу поняла, что с ним шутки плохи.
– Котик! Чешик! – робко начала Алиса. Она не знала, понравится ли ему это имя, но он только шире улыбнулся в ответ.
– Ничего, – подумала Алиса, – кажется, доволен. Вслух же она спросила:
– Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
— А куда ты хочешь попасть? – ответил Кот.
– Мне все равно… – сказала Алиса.
– Тогда все равно, куда и идти, – заметил Кот.
– … только бы попасть куда-нибудь, – пояснила Алиса.
– Куда-нибудь ты обязательно попадешь, – сказал Кот. – Нужно только достаточно долго идти.
С этим нельзя было не согласиться. Алиса решила переменить тему.
– А что здесь за люди живут? – спросила она.
– Вон там, – сказал Кот и махнул
Читать дальше →

Что такое религия и бог!

Это невозможное очарование поиском, очарование находками, очарование коридорами мышления… Очарование промежуточными пунктами и необъятными, непознаваемыми целями, очарование стараниями и бессилием, верой и надеждой. Я устал, я обыскался, я переискал, я нашел, я потерял, я близок, я ищу чем является я, я самомоисселдую, я услышал непознаваемое, я уже субъект, я, я, я.
Детское, наивное, трогательное очарование, как гипноз котенка- бантиком, постоянное неосуществление признания простого факта…

Дорогой мой, ненаглядный, вдумайся, для того, чтобы поиск начался, тебя уже ДВА. Что ты можешь найти? Лишь себя виде очередного бантика, не отличного от поиска, и не отличного от себя- великого, серьезного, умного, понимающего Эркюля Пуаро, наивного пушистого котенка. Тебя два, милый, и это прекрасно: ни первый, ни второе — не ты. Но ты есть то что есть ищущий, поиск и искомое. Выхода нет.

И тогда это — праздник, дорогой! Этот скрежет мыслей в голове, и щекотание в теле от напряжения, и глаза, скошенные себе на затылок в поисках субъекта и запредельные абстракций на тему запредельного. И неслышание треклятого ответа о том, чем является это неприметное я, который так хочется услышать… «Я не понимаю» — смотри, бантик на веревочке уже так красиво и призывно играет на солнце
Читать дальше →

Представьте себе, что вы – дама (это нетрудно), и у вас есть милая дамская сумочка. Вы ЗНАЕТЕ, что там лежит губная помада. Вы принимаетесь ее искать и находите все что угодно, кроме этой самой помады. Десять тысяч мелких предметов. А помады – нет. Если вы – дама благоразумная, вы прекращаете искать. Однако если вы всерьез озабочены духовным поиском, вы продолжаете рыться в сумочке дальше. Надеясь, что окаянная помада все-таки, наконец, отыщется. Ведь вы ЗНАЕТЕ, что она там есть!
То же самое относится к поискам «Автора».
Даже пятиминутного самоисследования может хватить, чтобы обнаружить: никакая самоидентификация не является конкретным, вещественным «Я». Тут бы и смекнуть, что если нечто упорно не находится, стало быть, его там просто нет. Как губной помады. Есть эмоции, всевозможные мысли и невесть сколько прочих объектов ума. А «Автора» — нет. Все, что есть – это ЗНАНИЕ или ВЕРА в его непременное существование. Логика здесь убийственная: если в сумочке имеются презервативы, таблетки от головной боли, газовый баллончик и томик Нисаргадатты, значит, губная помада там тоже ЕСТЬ. Предполагается, что вышеуказанные предметы ПОДРАЗУМЕВАЮТ наличие проклятой помады! Если презервативы и таблетки МОИ, стало быть, там где-то есть и Я!!!
Можно спросить: кто же, однако, роется в барахле? Ответ очень прост, однако в сумочке его НЕТ. Ни флакон духов, ни газовый баллончик, ни мобильный телефон не могут – при всем уважении! — являться нашим предполагаемым субъектом. Достаточно пяти минут, чтобы убедиться: ни один из объектов ума не является «мною». Баллончик – это баллончик, а кондом – это, извините, он и есть. Если вас, допустим, кто-то гандоном назовет – как вам это понравится?
И тут происходит невероятное. Между синапсами совершается в доли секунды мыслительная реакция потрясающей сложности, приблизительнную суть которой можно выразить словами: «Ну где ж она, сука, подевалась, эта помада, тока что здесь была?!!»
Презренный сексист назвал бы подобный образ мысли «женской
Читать дальше →

Что за прелесть этот поиск! Как сладко заниматься самим собой, танцевать вокруг себя, как вокруг майского шеста, всякие причудливые танцы. Любовно разбирать на мельчайшие частицы устройство своего ума, протирать их мягкой тряпочкой, пристально взглядываться куда-то «туда», в свое замысловатое нутро, с любопытством наблюдать, что же там происходит, чувствовать чувства, блуждать в неведомом… Что за чудо этот «Я» — просто глаз не отвести! Ну как не влюбиться в себя еще больше, когда с каждым днем узнаешь о себе так много нового и противоречивого. А сколько всего обо мне рассказывают, какими словами меня описывают! Сам я, говорят, Брахман, а внутре у меня Атман и сплошная ригпа. Я если я ненароком расстрадаюсь – так тотчас сам о себе слезами и обольюсь. Могу еще совета спросить или поспорить – чтоб объяснили МНЕ, что у МЕНЯ никакого автора нет, а сплошная ригпа на постном масле. Можно еще сообща погавкать на кого-нибудь или поучить уму-разуму – это бодрит. А потом заглянуть в душу, тихо ойкнуть, отключить комп и спать пойти. Чтоб этот Я вырубился, наконец – не мытьем, так катаньем…

Когда-то очень давно я увидел эту надпись, криво нацарапанную чем-то острым на обдранной стене отвратительного общественного туалета: «Отсосу как надо!» Следовал ли ниже телефонный номер, не помню – да это и неважно.
«Отсосу как надо!» — какое волнующее обетование, какая бездна мечты… Особенно это «как надо» — то есть так, как тебе, наверное, никто и никогда не отсасывал и, вполне возможно, никогда уже не отсосет. И вдруг верится, так сильно и беспомощно верится: Бог мой, а ведь есть же где-то некая ОНА, и ее прелестные губы, и все то, что они обещают. А ты стоишь здесь, кругом только вонь и говно, а жизнь, настоящая, стоящая того, чтобы ее весело и сильно прожить, — она там, далеко, где живет эта зеленоглазая красавица, наверняка в облегающем красном платье, и улыбается тебе, далекому незнакомцу, вот теми самыми губами…
И как-то уже неважно, что все то, во что ты всей страстью своей вечно неудовлетворенной души только что поверил, есть кривая надпись, нацарапанная на облезлой стене городского туалета. До которой, кстати, нельзя даже дотянуться, не ступив обеими ногми в огромную лужу нечистот.
А сколько еще таких граффити начертано на этих унылых стенах! Какие немыслимые дали и выси, какие глубины они обещают, к какой только счастливой жизни ни зовут. И как дико, как трепетно и нежно верится в них именно здесь, в окружении чавкающего дерьма!
Потому что ни в каком другом месте они и не могли бы появиться – эти манящие «как надо».
И вот уже незримая длань корябает в осыпающейся вонючей штукатурке новую надпись: «Я хочу!» И незримое становится зримым. Я возникаю среди едкого смрада и бегу, лечу, ползу к Ней – к той Единственной, которая «как надо». Но увы: мне никогда не преодолеть разъединяющую нас пропасть. Всего-то навсего три или четыре сантиметра между обоими граффити.
И в эту пропасть ухнет вся моя жизнь, чтобы сгинуть навеки среди лепестков темно-зеленой отслоившейся краски.
Которые вблизи так похожи на лепестки роз. Так
Читать дальше →