первый снег прощения образ
совершенная отрешенность его
примиряет все противоречия
в уме звучащие
можно вдохнуть всей грудью
словно в горнице отчего дома
обнять родителей братьев
и забыть навсегда кошмар
в белой кошме снегопада
раскинув крыльями руки
навсегда исчезнуть из глаз демиурга
узурпатора мира сна

Пьеса оказалась такой долгой, что актеры успели забыть, что они актеры, играющие свои роли вот в этой пьесе. Они забыли, что есть жизнь за пределами сценами. Когда один из них в определенный момент внезапно всё вспомнил, — он остановился среди общего действия и удивленно стал озираться. Он попытался сказать о том, что проснулся другим актёрам на сцене, но они смотрели на него как на сумасшедшего и смеялись сначала. А потом сказали: ты нам мешаешь, уйди отсюда.
И он тихо покинул сцену.

объективной реальности не существует
только восприятие здесь, сейчас
в котором вселенная пребывает
переливаясь из мига в миг

Уже понимаешь, что ты ничего не успеешь,
Рассеялся дым мальчишеских праздничных мечт,
И правда о том, что пожнешь только то, что посеешь
— Тебя рассекает как меч.

Пустые зеркала и тени на стене.
Вдруг осознать себя бессмысленною тенью…
Я не готов ещё к развоплощенью,
И снова говорю – не подходи ко мне.
Картонный человек в живом объёме сна,
Где бирюза расплавленная льётся…
Ещё чуть-чуть и сердце разорвётся,
И брызнет кровью алая весна.

Когда не знаешь – говори.
Когда умеешь – воздержись.
Утята в сумерках зари
Кря-кря цепляются за жизнь.

И в тех же сумерках зари –
Пианый бомж с петлёй крадётся:
В натуре верит – улыбнётся
Ему удача, но – «Умри» —

Незнамо кто промолвил в ухо,
Спотнулся бомжик о трубу.
Мыслишка чиркнула – «непруха»…
И четкий образ – он в гробу.

Ну а утята? — Что утята?
Как и написано – кря-кря!
И плавно тает день распятый,
Сгорает лист календаря.

…

НОЧНОЕ

1

Я друга вспомнил как себя
Но друг мой умер

Ночь за окном
Собачий лай
Неяркий свет
Тетрадь в кровати

Моя себя не понимай
Моя себя не понимай

Вольно еще мне повторяти

Но разве кто-то говорит?
И разве кто-то умирает?
Огнём бенгальским мысль горит
Ещё горит – уже сгорает…

Собачий лай
Неяркий свет

Моя себя не понимай
Моя здесь не было и нет

Фонарь расколотый мигает

2

Жена сказала – ты же умер!
В морг увезли тебя давно.
А я стоял и удивлялся
Тому, что слышу.

Когда проснулся – целый день
Не жив — не мёртв протелепался.
И все же: я живым казался,
Свою отыскивая тень.

Чего-то щелкнуло в мозгу:
Нейроны что ль закоротило?
Пытаюсь вспомнить – не могу:
Когда и с кем всё это было.

Забылось, как меня зовут,
Какой сегодня день и год…
Теперь я буду идиот
Динь-динь Орестович Капут.

Жена сказала – эй, проснись!
А он стоял остолбенев.
Она
Читать дальше →

«Воды твои холодны, река.
Помнишь ли ты тепло?»

*
— «Как облака пронеслись века,
В сердце моём светло.

Это не холод, а чистый свет
Льётся в моей груди.
Воспоминаний у света нет,
Нет у него пути.

Воспоминанья у берегов,
У неподвижных тел…
Воды не знают таких оков —
Истина наш удел.

Вещую мне передали песнь
Воды живой земли:
То, что сейчас – это всё что есть!
Если вместишь – внемли».

Так хорошо, когда внезапно
Вдруг обнаружишь — ум молчит…
Молчащий ум медоточит,
И ангелы летят на запах
Медоточивого ума…
Так начинается зима
Благословенная — молчаньем.
Услышать странно — кот урчит…
Кота священное урчанье
В безмолвьи ум твой растворит.
А ты ведь ум и есть, приятель…
А тело — просто проводник
По этим сонным, чорным гатям
В пучину звезд, где ты возник,
Как некий светоч заблудивший
В мирах беспечного Отца…
Свет входит в Свет, как бы не бывший,
Как бы сгоревший до конца.

Дождь не устал ещё, а я — уже.
Дождинка вечная стекает по лицу
пока ещё живущего меня,
но безусловно обречённого уже.

Не унывают бледные цветы,
и не боятся мёртвого дождя:
они умрут, но там, где я упал,
когда-нибудь поднимутся они.

Невыразима тайна потому,
что нет её и нечего искать.
Кто я такой? — не всё ли мне равно…
Когда б не дождь в крови моей дышал.

Когда б не дождь в крови моей шумел,
Они умрут не там где я упал,
Дождинка человечная взошла,
В живую землю сердце проросло.

Всему внимая вольно ли, невольно,
Вдоль сна во сне, приснившийся, бреду.
Всего довольно и уже не больно
Держать в ладонях мёртвую звезду.

*