у всех тараканы как и положено жили на кухне, а семён семёныча в голове. точнее, в место головы у него стоял большой такой аквариум. настолько большой, будто это был и не аквариум вовсе, а подпространство, куда вела дырка или нора, через которую можно просунуть перископ и смотреть на бескрайнюю степь, подобно сурикату. но это был именно аквариум, т.к. там гулял не только просторный ветер, но и тараканы. и тараканы эти своим деловым присутствием странным образом влияли на этот простор. от них он, подобно подчинённому, как-то виновато съёживался до размера тесного офиса. и тогда тараканы начинали казаться ещё более отчётливыми и важными. а когда становилась видна их индивидуальность и характеры, семён семёныч, к этому моменту уже окончательно теряя простор, начинал кому-то сопереживать, не без оснований считая себя насекомым. потом он принимался озабоченно бегать за кем-то, догоняя и грозно щекоча усиками, или наоборот, опасливо убегать. что тут скажешь, то ещё кино. поэтому семён почти не посещал синематограф. ну не дотягивало кино до того драматизма и реалистичности, что разворачивалась у него в аквариуме. «не верю!», — кричали многочисленные тараканы, во время очередной попытки посмотреть «титаник», — «фуфло сопливое!», — плевались они. однако, среди усатых находились и настоящие ценители. они начинали спорить с критиками. да так, что всё неизбежно перерастало в срач. и, спустя некоторое время, семён семёныч обнаруживал себя, эмоционально жестикулирующим тонкими лапками, то на стороне станиславского, то в группе малочисленных ценителей.

в общем, если бы не периодические тараканьи бега и гомон несогласия, иногда даже непонятно по какому поводу, то всё было бы ещё терпимо. но увы. поэтому семёныч, за неимением возможности избавиться от аквариума, вывозил его на природу. в те самые степи и горы, в которых тараканы как-то утихали и куда-то расползались, как будто их и вовсе никогда не было. или становились малочисленными и вялыми как муравьи в холодную погоду.
Читать дальше →

Ночь полна густою тишиной.
Звёзды с небом сны соединяют.
Бог грядёт невидимой тропой,
Свет не находя и не теряя.

Ночь — пристанище охоты.
В ней и быстрые полеты,
И стремительная схватка,
И стирание остатка.

Именно в такое время
Разума спадает бремя,
И крадущийся охотник
Атакует беспилотник.

Вот, мы ракурс приближаем:
Видим — Анна курс снижает,
И на бреющем полете
Бьет ракетой по пилоту,

Замечтавшемуся сонно
О своем уделе стремном.
Комментария подрыв —
Дым, падение и взрыв.

ОН ВОЙДЕТ НИКОГО НЕ СПРОСИВ; ТЫ ПОЛЮБИШЬ ЕГО НЕ СРАЗУ

С ПЕРВОГО РАЗА ОН НЕКРАСИВ, СО ВТОРОГО — БЕЗОБРАЗЕН

Только речи его горячи Только прочь сомнения, прочь.

Самый звонкий крик — тишина, Самый яркий свет — ночь.

Все бы было иначе, когда бы Можно б было совсем не дышать.
Все бы было иначе, когда бы Он не знал бы, как ты хороша.

Он озяб, его гонит луна Он во власти неведомых сил.
И теперь всего будет сполна Будь что будет, спаси — пронеси.

Ты не знаешь, как сходят с ума?…
Как вода разольется — точь в точь Как вода разольется точь-в-точь.

Самый звонкий крик — тишина,

Самый яркий СВЕТ......

.

Любое желание своими корнями уходит в конфликт воспринимающего с воспринимаемым. Воспринимающий частенько не согласен с динамикой живого настоящего, непредсказуемость реальности его пугает, поэтому он безустанно соотносит данную ему реальность с идеальной моделью или образцом, описанным безжизненной формулой, сконструированной умом на основе ограниченной опытом информации, формулой, которая, по мнению некоего большинства, служит прекрасным ориентиром для каждого нашего действия. Магическая формула бытия — меняй значения переменных и цифры укажут тебе путь. У каждого свой идеал, поэтому и формула своя, родная, свой образец. Но любая формула работает во времени, а настоящее во времени пропадает, именно поэтому оно упорно не укладывается в рамки образцов или шаблонов, все попытки «подогнать» настоящее под образец терпят крах и конфликт воспринимающего с воспринимаемым продолжается сам по себе. Пока противостояние вожделенного эталона и настоящего продолжается, оно измождается постоянными попытками отделить «неприятное» от «приятного».
Увы, но идеальный образ настоящего ведёт по жизни каждого, кто ведётся на образ жизни. Любое наше желание направлено на то, чтоб этот светлый образ «оживить», то есть материализовать взамен того, что уже есть, что дано, существует в настоящий момент, «живёт». Мы пытаемся жить так, как нас призывает к этому тот идеальный образец, которым мы очарованы, но истина в том, что сама жизнь и есть тот образец, по которому живёт всё, в том числе и мы, но несмотря на этот факт, отклонение «живого» происходящего от того «мёртвого» эталона, который мы себе придумали, нами ощущается как конфликт с настоящим.
Здесь речь идет не только о манящей замене «живого» «мертвым», но и о безуспешности постоянных попыток обратных превращений, о тщетности оживления мертвого. «Желаемое» возникает в уме, который содержит в себе всё, включая «нежелаемое», поэтому при умственном беспокойстве, которое вызванно наличием в уме «нежелаемого», нередко возникает
Читать дальше →

Однажды ты смотришь на свое отражение, и не узнаешь себя…
Потом можешь заметить что не понимаешь зачем совершаешь эти странные деяния которые совершаешь…
Странные движения перед зеркалом…
Неуемная жажда самовыражения…
Что тут еще скажешь…
Короткая передышка, и снова в бой)

— Почему ты закрылся от меня? Я же слышу, как тебе одиноко, как тебе плохо, как ты стонешь внутри.
— Бля, отойди от двери, дай посрать спокойно!

Каждую ночь я засыпаю под звуки
последних шуршащих колес по асфальту,
Каждую ночь одно и то же, а так по разному…
Каждое утро я просыпаюсь с рассветом,
Каждое утро как в первый раз…