Для здорового человека жизнь, собственно говоря, лишь неосознанное бегство, в котором он сам себе не признается, — бегство от мысли, что рано или поздно придется умереть…
(Франц Кафка)
******************************************************************
Мы слишком поздно понимаем, что смысл жизни заключается в самой жизни, в ритме каждого дня и часа…
(Стивен Ликок)
******************************************************************
У человеческой жизни нет цены, но мы всегда поступаем так, словно существует нечто еще более ценное…
(А.Сент-Экзюпери)

Еще вчера я мыслил себя частицей, пульсирующей без всякого ритма в сфере жизни. Теперь я знаю, что я семь сфера, и жизнь во всех своих частицах ритмично пульсирует во мне…

во сне, спонтанно нереальном,
в том, что создал пытливый ум,
одна, под деревом миндальном,
распознавала внешний шум.

прикрыв глаза воздушной лентой,
внимала шорохам из вне
и словно, плавной эвольвентой,
раскручивала сон во сне.

исчезло дерево с плодами,
сменившись на пустынный зал
и звуки, хлёсткими плетями,
обрушились, как ветра шквал.

всё закружилось, завертелось,
на атомы разбив меня.
и сна картина разлетелась,
на миг закончилась игра…

Я придумал очень умное высказывание, но забыл…

Не стоит менять картину ни внутри, ни снаружи себя; менять нужно то, как ты смотришь.

Нам необходимо найти совершенное существование при помощи несовершенного существования, ибо необходимо отыскать совершенство в несовершенстве.

ЭТО ближе к тебе, чем твоя кожа.

Когда ты открываешь глаза, ЭТО — первое, что ты видишь.

Когда ты закрываешь глаза, ЭТО никуда не исчезает.

Но если ты пытаешься схватить ЭТО умом, оно уже за 80000 ли от тебя.

«Тише! Тише! Не стал ли мир совершенен? Что же, однако, происходит со мной? Как лёгкий ветерок невидимо танцует по гладкому морю, лёгкий, как перышко, так — сон танцует на мне.
Глаз не смыкает он мне, душу оставляет он бодрствовать. Лёгок он, поистине! лёгок, как пёрышко. Он убеждает меня, я не знаю, как? он дотрагивается внутри меня ласкающей рукою, он принуждает меня. Да, он принуждает мою душу потягиваться — какой она становится длинной и усталой, моя странная душа! Неужели вечер седьмого дня пришёлся для неё как раз в полдень! Уж не блуждала ли она слишком долго, блаженная, среди добрых и зрелых вещей?
Долго потягивается она, — всё больше и больше! она лежит тихо, странная душа моя. Слишком уж много доброго вкусила она; эта золотая печаль гнетёт её, она сковывает уста. — Как корабль, зашедший в самую тихую пристань свою, — теперь опирается он на землю, усталый от долгих странствий и неведомых морей. Разве земля не надёжнее? Когда такой корабль пристаёт к берегу, жмётся к нему — тогда достаточно, чтобы паук протянул от земли к нему паутину свою. В более крепкой верёвке нет надобности. Как такой усталый корабль в тихой пристани, так отдыхаю и я теперь близко к земле, преданный, доверчивый, ожидающий, привязанный к ней тончайшими нитями. О счастье! О счастье! Не хочешь ли ты запеть, о душа моя? Ты лежишь в траве. Но теперь таинственный, торжественный час, когда ни один пастух не играет на свирели своей. Берегись! Жаркий полдень спит на нивах. Не пой! Тише! Мир совершенен.
Читать дальше →

Не знаю отчего,
Я так мечтал
На поезде поехать.
Вот — с поезда сошел,
И некуда идти.

Вороны в небе
На коже прохлада
Вдох.