Здравствуйте, мои дорогие!

Экстатическое состояние Сейчас — одно из наивысших наслаждений в этой жизни. Критично помнить, что это экстатическое состояние Сейчас, приходит и уходит. Более того, нет ничего, что вы могли бы сделать для того, чтобы с уверенностью воспроизвести его и нет ничего, что вы могли бы сделать, чтобы успешно его удержать. Есть и хорошие новости: когда это состояние уходит, то происходит это не из-за того, что вы что-то сделали или не сделали. Вы не являетесь автором этой силы, чтобы что-то сделать не так.

Итак, если вы (как автор) не в силах каким-либо образом поспособствовать появлению или же воспрепятствовать исчезновению этого, то что же остаётся? Ответ, конечно же, очень прост:

Остаётся здесь, Сейчас!

С Любовью, Уэйн.

Хоть игра и не реальна, но реальность игры на лицо. :)

Мы судим, говорим порою так прекрасно,
И мнится — силы нам великие даны.
Мы проповедуем, собой упоены,
И всех зовем к себе решительно и властно.
Увы нам: мы идем дорогою опасной.
Пред скорбию чужой молчать обречены, —
Мы так беспомощны, так жалки и смешны,
Когда помочь другим пытаемся напрасно.
Утешит в горести, поможет только тот,
Кто радостен и прост и верит неизменно,
Что жизнь — веселие, что всё — благословенно;
Кто любит без тоски и как дитя живет.
Пред силой истинной склоняюсь я смиренно;
Не мы спасаем мир: любовь его спасет.
Читать дальше →

Стал бы я теченьем горного потока,
Что спадает бурно со скалы высокой.
Только пусть моя любовь маленькою рыбкой
Проплывает в белой пене, извиваясь гибко.
Стал бы темным лесом у реки широкой
Бился бы ночами с бурею жестокой.
Только пусть моя любовь в чаще приютится
И в ветвях зеленых песни распевает птицей.
Стал бы старым замком на горе отвесной,
И манила б гибель радостью чудесной.
Только пусть моя любовь хмелем-повиликой
Заструится по руинам средь природы дикой.
Стал бы я лачугой, спрятанной в ущелье,
Чтоб дожди струились по стенам сквозь щели.
Только пусть моя любовь в уголке заветном
День и ночь пылает ярко очагом приветным.
Стал бы тучей грозной, что висит над кручей,
На куски разъята молнией гремучей.
Только пусть моя любовь в сумерках не тает
И вокруг печальной тучи пурпуром блистает…

Шандор Петефи, 1847 г.

Игра без регистрирования игры,
Игра без возможности играть, потому что некому
Игра, которая ничего и знать не знает об игре.
Простое понимание, что ты не феномен и не один из субъекто-объектов даёт свободу, а чувство я есть даёт возможность наслаждаться игрой:)
Как-то так… только снова всё в мусорку!:)

IX. Вездесущность.

Всё, чем мы являемся ноуменально, есть божественный ноумен.
Всё, чем мы можем быть феноменально, так же есть божественный ноумен.
Чем бы ни был божественный ноумен (или ноуменальная божественность), ноуменально мы есть это.
Чем бы ни был божественный ноумен (или ноуменальная божественность), феноменально мы есть это.
Это так, потому что не существует никакой «вещи», отличной от объективного феномена, который всегда есть просто видимость, или проявление, ноуменальной божественности.
Ноуменальная божественность- это всякая объективная видимость, и всё, что не является объективной видимостью, есть нечто иное, как ноуменальная божественность.
Не существует частей ноуменальной божественности, поскольку ноуменальная божественность –это необъективность, которая, будучи субъективным источником концептуализации, не может быть её объектом.
Поэтому ноуменальная божественность неограниченна концептуальными рамками, такими как пространство-время.
Без пространства и времени не может быть ни одного (целого) ни частей.
Может быть лишь вездесущность.

Замечание: разве это не объясняет «Сутру сердца», поведанную бодхисатвой и рассказывающую о видении бодхисатвы? Разве «Сутра сердца» не содержит в себе объяснения всего, что должно быть понято?

Не осуждай меня, пойми:
Я не хочу тебя обидеть,
Но слишком больно ненавидеть, —
Я не умею жить с людьми.

И знаю, с ними — задохнусь.
Я весь иной, я чуждой веры.
Их ласки жалки, ссоры серы…
Пусти меня! Я их боюсь.

Не знаю сам, куда пойду.
Они везде, их слишком много…
Читать дальше →

… И шепчет сердце голосом Творца:
«Ищите, люди, Моего лица!»
И вот ищу я без отдохновенья…

Перевод в стихах Наума Гребнева