Я есть то, что смотрит. Ты есть то, что смотрит. Смотреть можно на что угодно, включая самого себя, но никогда не посмотришь на то, что смотрит. Поэтому его нет и никогда не будет в реализации. Чего именно нет? Об этом никак нельзя ни сказать, ни подумать, потому что и на слово и на мысль тоже можно посмотреть. На все можно посмотреть, и происходит смотрение — на то, что происходит. На жизнь со всеми ее превратностями, поисками и находками, потом — на смерть. Потом опять на жизнь. Можно посмотреть на любой объект, можно даже, приловчившись, посмотреть на субъект, но будет всегда одно только: смотрение, смотрение. Еще его называют восприятием или осознанием, но сказать «смотрение» проще, это понятно всем.

Вот так очевидно (очевидней некуда) явлен Бог в мире. Все, что увидено, — хоть присутствие, хоть отсутствие — не имеет к этому никакого отношения. К нему ничего вообще не имеет отношения, смотрение на вещи не вступает с вещами ни в какие отношения. Но когда возникают отношения, на них тоже можно посмотреть: одно-единственное то-что-смотрит смотрит на все всеми глазами на свете. И это я, просто я сам, без всяких фокусов. Это я смотрю — даже на самого себя, даже на пред-самого себя, даже на отсутствие самого себя. Даже когда меня нет, я все равно смотрю на это. И нет взгляду никакой разницы, что видеть и на что смотреть. Ведь даже любую мыслимую разницу, и ту можно увидеть.

Здесь нет ничего религиозного, духовного или еще чего-то, чему можно научить, к чему стоило бы устремиться. Более того: это совершенно иной путь, иной взгляд, нежели взгляд «духовности». Здесь нет Бога, к которому можно было бы приближаться и сливаться с ним, нет высшего Self, нет сна и пробуждения ото сна. Точнее, это все есть — но на него можно смотреть точно так же, как на столб, на палку или на собаку. То, что смотрит, не меняется от того, на что смотрит, и не поменяется никогда. Поскольку в нем нет никакой субстанции, чтобы меняться или оставаться неизменным. Как же абсурдно с этой
Читать дальше →