Эрик — потому что Эрнест. Эрнест — потому что Хемингуэй. Хемингуэй — потому что «Старик и море». Так Эрика назвала бабушка, потому что она любила старика и море.

Эрик мой напарник. Мы с Эриком уборщики. Только Эрик профессионал, а я — любитель.
Судьба свела нас вместе. Ещё вчера я сидел за компьютером и проектировал трансформаторные подстанции, а сегодня собираю окурки на конечных автобусных остановках. А вообще, мы с Эриком числимся работниками по благоустройству территории. Благородное дело. Чо. В руках у нас метла и совок. В пол пятого утра нас забирает машина, УАЗ «Буханка», с водителем Арсеном, и мы едем на первую конечку. Город ещё спит, но на конечных стоянках уже появляются маршрутки и автобусы. Водители пьют кофе, курят и бросают стаканчики и окурки прямо себе под ноги. Некоторым стыдно это делать при нас и они бросают мусор чуть в сторону, когда мы не видим. Но я вижу.

Ещё водилы выбрасывают на стоянке шелуху от семечек, упаковки от сигарет, алюминиевые банки, пластиковые бутылки, чайные одноразовые пакетики, остатки еды в пластиковых контейнерах, рыбные кости, арбузные шкорки, пластиковые бутылки из под моющих жидкостей, использованные воздушные и масляные фильтры. И даже автомобильные покрышки.

У меня был пробный день, чтобы я увидел фронт работ. Но он был воскресным, солнечным, мусора было мало, к десяти часам утра я уже был свободен и это было то, о чем я мечтал. Чтобы у меня было куча свободного времени. Но мои слабые мотивы быстро испарились, когда я полностью окунулся в культуру мусора.

Чтобы водители меньше мусорили, для них поставлен деревянный ящик, который исправно заполняется с горкой к каждому утру. Его содержимое, мокрое и вонючее, нужно переложить в грязный пластиковый мешок. Вообще он должен быть одноразовым, но в целях экономии его используют многократно. Он уже пыльный и дырявый, но ещё в деле. Когда он становится совсем негожим, мы распечатываем новый.

Вроде все убрали. Арсен, большой, круглый, лысый и добродушный
Читать дальше →

Люблю гулять по городу и рассматривать всяко разно: клумбы, деревья, здания, редкие скульптуры, фотографов и их моделей…

Сегодня спускаюсь по лестнице в подземный пешеходный переход и на каждый свой шаг слышу звук фортепианной ноты. Оказывается, каждая ступенька раскрашена в белый и черный цвета, как клавиши у фортепиано и каждое нажатие ногой вызывает разные звуки. Я растерялся и просто спустился по лестнице: до, ре, ми, фа, соль, ля, си. Динамик, кстати, внизу висел и не ускользнул от моего взгляда. На выходе, при подъёме, я уже подготовился и решил слабать «We are the champions». Не получилось. Ширины ног не хватило, да и зеваки собрались.

Ещё люблю рассматривать витрины магазинов продовольственных. Еще двери и ворота. Особенно старинные двери, в частных домах. Массивные, деревянные, из филенки, покрытые десятками слоев краски, облупленные и, все же, чертовски привлекательные своей двухсотпятидесятилетней артефактностью. И конечно, древние ворота, которые никогда не открываются. Настоящие, имеющие ценность ворота, не должны открываться. Потому что за ними правда.

Вот и в этот раз, иду по тротуару и боковым зрением вижу металлические ворота, состоящие из двух створок. Когда-то они были синими, сейчас — едва голубые, почти белые. Классические, не открывающиеся ворота. Но я может быть и не обратил бы на них внимание, если бы они не заскрипели звуком поворачивающегося ключа, в ржавой замочной скважине.

Как только я услышал этот приятный для уха звук, я резко остановился и посмотрел на замочную щель. Звук пропал. Кто-то за воротами замер. Я постоял одну-две секунды, отвёл взгляд и как только поднял ногу для дальнейшего путешествия, скрипящий звук возобновился и к нему прибавились звуки, говорящие о том, что кто-то еще взялся за засов. Его пытались двигать, но, видимо, получалось это плохо. Я резко остановился и опять посмотрел на замок и линию смыкания створок. Тут же все звуки замерли. Я опять отвернулся, чтобы продолжить движение и
Читать дальше →

У меня в пятидесяти метрах от дома расположена контора, которая занимается бронированием автомобилей и установкой на них газового оборудования.

Я хожу мимо этого сервиса уже десять лет. Его территория острым углом, явно не по феншую, выпячивается из квартала.
В центре заведения стоит офисное здание из стекла. К нему прилегают гаражи и навесы. Окружает эти постройки площадка для авто. Потом это дело окружает полоса земли, шириной метров семь, потом идёт высокий забор из металлических вертикальных прутьев. За забором опять надел окаймляется полосой земли семиметровой ширины. И наконец — пешеходная дорожка. Я по ней хожу и огибаю объект.

Хожу, значит, все эти годы и наблюдаю за броней и газом. За ее развитием.
Сначала, этот пятак я вообще не замечал. Сервис. Авто. Серость. На земле растут репейник и пожухлая многолетная трава, вперемежку с амброзией. Прошел год. Смотрю, завезли владельцы чернозем на усасток, и один чувак с месяц эту землю раскидывал, разравнивал, и снаружи, и внутри, по всему периметру. И ещё месяц камешки выбирал и граблями елозил.Чернела земля, но ничего не давала. Проросла опять какой то некультурой.

Прошел год. Смотрю, приехал грузовик, полный земляными квадратами, с пророщенной травой. И бригада из трёх человек, все это выгрузила и стала монотонно укладывать на поверхность будущего гульбария. Растянули шланги и стали все это каждый день поливать. Где то зазеленело, а где то и не прижилось. Прошло время. Смотрю, идёт человек по участку, с котомкой через плечо, и разбрасывает широкими жестами семена. Так в старину пшеницу сеяли.

Прошло время. Участок зазеленел уже более душевно. Появился косильщик лужаек. И не с примитивной косилкой, в виде палки с тросиками крутящимися на конце, а с настоящей косилкой, на колесиках. Подравнял он травку, тютель в тютель, в одну высоту, и типа в полосочку, как на футбольном поле. Трава зелёная — зелёная. Пышная, ровная. Ощущение, что упадешь на нее, и она тебя пружиной подбросит
Читать дальше →

Мы неслись по абсолютно прямой дороге с юга на север со скоростью сто пятьдесят километров в час. За рулём сидел мой друг и курил. Я сидел рядом и гонял музыку на планшете. Это была музыка моего друга, я искал композиции, которые мне нравились, мы слушали вещь с пол минуты и меняли на следушую. Мы болтали, обсуждали музон и музыкантов. За бортом болида, слева и справа мелькала степь. Иногда я выхватывал взглядом скифские курганы, серебристый ковыль, яркие лохмачи, красные маковые поля и взлетающих жаворонков. Мне хотелось остановится, подышать степью, но мой пилот сказал, что остановимся поближе к цивилизации.

Через какое-то время впереди замаячил скупой населенный пункт. «Возьмём сигарет и что-нибудь попить»,- сказал водитель.

Когда мы подкатили поближе, я сразу почувствовал, что это место чем-то притягательно. Справа, сразу у обочины, начинались придорожные кафешки, за ними редкие низкорослые постройки и несколько деревьев. Меня заинтересовало то, что было слева. Я отказался идти с другом в магазин, сказал, что пройдусь и показал рукой на другую сторону дороги.

То, что я увидел там, было крайне необычным. Это было небольшое озеро и дом. В десяти метрах от обочины начиналось, вытянутое овалом вдоль дороги, озеро, покрытое какими-то растениями. Я спустился с дороги вниз и подошёл к берегу. Все озеро по периметру заросло кувшинками. За озером, как бы обрамляя его и закрывая от степи, стоял длинный дом. Это был трехэтажный, примерно, восьмиподьездный, панельный, совдеповский дом. В средней части он чуть изгибался и образовывал очень тупой угол. Дом выглядел очень старым. Его панели, покрытые мелкой белой мозаичной плиткой, во многих местах облупились, а швы между панелями чернели уже выцветшим битумом. Озеро вплотную подступало к дому так, что у стен оставалась буквально метровая полоска. Я обошел озеро справа и подошёл к последнему подъезду. Никакой отмостки у двери не было. Вход был в ровень с земляным берегом озера. Ещё немного и вода с кувшинками
Читать дальше →

Скрипят весла в уключине и слышно хлюпанье воды. Потому что ваши руки лежат на веслах, вы в шлюпке и вы пытаетесь плыть. Что за чертовщина?

Вы налегли на весла, но у вас плохо получается. Весла длинные, глубоко уходят в воду и скрипят. Иногда вы промахиваетесь, и одно из весел черпает волну по верху и тело дёргается. Плотный туман окутывает все вокруг так, что даже не видно кормы. «И куда я плыву?» — пытается сформироваться мысль, но застревает, потому что вся одежда промокла и тело дрожит от утреннего холода.

Звучит тревожная музыка. Pink Floyd, альбом «A Momentary Lapse Of Reason», композиция «Signs of life». Вы потихоньку проникаетесь этой атмосферой, забываете о холоде, страхе и пропитываетесь неким покоем. Бросаете весла и чего- то ждете.

Наконец туман рассеивается и вы видите в нескольких стах метрах обрывистый берег и вход в пещеру. Исступлённо работая веслами, вы подходите к берегу.

Вход в пещеру. Вы ни о чем не думаете, просто тупо знаете, что вам туда. Стены пещеры округлой формы, они блестят и светяться. И чем глубже вы идете, тем ярче снановится свечение. «Ба. Да это наверно золото,» — говорите вы и гладите выпирающие самородки. К золоту вы никогда не питали любовь, вас интересовало что- то другое. Вы чапаете вглубь и замечаете, что проход сужается. Наружный свет конечно сюда не проникает, стены и своды светяться внутренним светом! Яркость усиливается и почти белый свет слепит. Он переливается между белым и жёлтым. Между тем, проход продолжает сужаться и вы уже ползете. Вы цепляетесь плечами за светящиеся стены и чувствуете что начинается паника удушья. Наконец, вы застреваете. Все. Вы приплыли.

Вы скидываете с себя одеяло, ищете ногами тапочки, идете на кухню попить водички и думаете: " А не кисло… не кисло было бы".

Потом, чуть постояв, идете обратно в комнату, и, юркнув под одеяло и потягиваясь всем телом, говорите:" Да ну его нахер".

Весла бьются в
Читать дальше →

Когда мне надоедает чтение и кино, я устраиваю серфинг по ютубу.
Я не ищу что то конкретное. Я тупо кручу ленту очень быстро и резко и неожиданно останавливаю «барабан». Если ролик по первым кадрам не цепляет, кручу барабан дальше.
Многообразие Ютуба обескураживает. Можно посмотреть, как быстро приготовить вкусную еду. Можно посмотреть в мельчайших подробностях как в десну ставится зубной имплант. Как совсем юная девушка в парандже барабанит партию ударных из какого нибудь хита Металлики. Можно в подробностях рассмотреть как играется рифф из композиции Smells Like Teen Spirit группы Нирвана. Как сделать супер лёгкий самолёт из тоненьких соломинок и пленки на резиновой тяге. Как делается кольцо с бриллиантом из обычной монеты. Как иностранцы учат русский язык и пытаются прочитать прописное написание фразы «миша шуршит шишкой» или «шиншилла». Как нарисовать зимний пейзаж. Вам полностью разложат по полочкам хитросплетения фильмов «Матрица», «Чужие», «Джон Уик» или Кубриковский «С широко закрытыми глазами». Вы можете послушать аудиокнигу Булгакова " Морфий". Посмотреть видео свободного падения джампера, когда он падает со скалы и летит параллельно рельефу местности с камерой на голове. Боже! Что люди только не делают, чтобы вспрыснуться адреналином. И какие качественные съёмки. Куча примочек. Раскадровка. Интересные комментарии. А ещё модно стало, чтобы не просто проигрывалось красивое классическое произведение на фортепиано, а делала это супер красивая девушка с бесконечно длинными ногами в супер эротичном прикиде. А что вытворяют танцовщики? Это же уму непостижимо! А всякие рукоделы. Из «дерьма» делают «конфеты». Миллионы конфет.
Всевозможные анализы, критика, скурпулезное объяснения всяких черных дыр, больших взрывов, теорий струн. Оружие, музыкальные инструменты, танки, самолёты, дома, артисты, певцы, политики. Войны, фараоны, фигуристы. Мама дорогая! И все на высшем уровне. Виртуозы.
Я не перечислил и миллионой доли всех тем.
И что самое главное, у людей
Читать дальше →

Как — то ехал я на паровозе, в плацкарте, домой. Была ночь и мы стояли на станции. Я не спал. Было тихо и только из далёкого станционного громкоговорителя диспетчер проговаривал короткие фразы. В соседнее купе загрузилась компания туристов. Они только что спустились с горного перевала и тоже возвращались домой. Судя по разговорам — бывалые туристы. Спетая компания. Всю ночь они обсуждали свой поход: природу, красивые места, привалы, горные речки, родедендрон, еду, снаряжение, ботинки. Травили туристические байки. И периодически у них всплывала тема о новом человеке в их компании. Этот новичок был ярым поклонником здорового образа жизни и всю дорогу рассказывал о том, что можно кушать, а что нельзя и очень часто упоминал о чакрах. И рассказчик сетовал, что этот продвинутый чувак этими чакрами весь мозг выел всей компании. И сказал, что в следующий поход они этого поклонника чакр не возьмут. Не прошел он испытание на психологическую совместимость.
Я в те времена уже слышал про эти знаменитые чакры, у меня кент на них поехал, и, послушав рассказчика, я понял, что если в будущем пойду в поход, про чакры лучше
Читать дальше →

Телефон после двух лет жизни стал быстро разряжаться и я решил поменять аккумулятор.
В сервисе мне поставили новый и вернули старый.

— На память? — спросил я.
— Так положено, — сказала девушка, — мастер возвращает замененую деталь, если хотите я ее могу выбросить.
— Да. Мне он не нужна, — сказал я.

Когда я шел домой, то подумал, что нужно было старую батарею все же забрать. «А зачем она мне, — спрашивал я себя, — чтобы валялась на полке? Все равно бы выбросил».
Новый аккумулятор довольно быстро разрядился. «Хм,- подумал я. — Левый что ли? Мастер сказал, что хороший поставит..»
Вторая зарядка не улучшила ситуацию и я полез в интернет.
Мнения советчиков разделились.

Одни рассказывают, что новый аккумулятор нужно «раскачать». Пару раз разрядить до нуля и зарядить до ста процентов. Другие говорят, что так делать нельзя, потому что оптимальный режим работы аккумулятора- разряд до сорока процентов с последующей зарядкой до восьмидесяти и держать в таком диапазоне. А иначе аккумулятор " деградирует". Третьи говорят, что его нужно «откалибровать». Полный разряд, полный заряд, выключит, включить, опять воткнуть зарядку, ещё что-то. Четвертые говорят, что все это мифы и нечего париться, «памяти» у современных аккумуляторов нет и им пофиг все эти манипуляции, но, добавляют, разряжать лучше все же до двадцати процентов.

— Аккумулятор, ты чо такой капризный? — спросил я. — Раньше я и знать не знал ничего, и твой собрат работал и работал. А сейчас куча советников и кого слушать и что с тобой делать не понятно.

Я почесал репу, опять полез в интернет, но ничего нового не нашел. Только пережевывания на все лады того же самого.

— Дружище, подскажи, — ещё раз спросил я и посмотрел на индикацию заряда аккумулятора, расположенную в правом верхнем углу телефона.
Аккумулятор ничего не ответил, и только цифра «87» индикатора предательски изменилась на цифру
Читать дальше →

Однажды вечером отец сказал мне: «Завтра рано утром едем на Бухтарму». И сердце мое забилось как сердце колибри.
Жизнь тогда воспринималась чередой ярких вспышек. Мне было лет пять-шесть и все новое и необычное будоражило мое неокрепшее сознание. С загадочным словом «Бухтарма» в голове я уснул.

Утром мы всей семьёй приехали на Иртыш, к пристани, где вместе с друзьями нашей семьи погрузились на ракету. Это корабль на подводных крыльях. Он качался у швартовых и сердце мое билось как сердце колибри. А уж когда мы понеслись по реке, и я смотрел на брызги от подводных крыльев, сердце чуть не лопнуло.

У платины мы зашли в шлюз. Это такая огромная бетонная камера, в которую поместился весь наш корабль, и вода стала поднимать нас вверх, а потом открылись огромные железные ворота и мы потихоньку вплыли в соседнюю камеру. И опять стали подниматься вверх. Сколько было камер я не помню, только за платиной открылось широкое Бухтарминское море и сердце мое стало биться как сердце колибри.

Разместились мы в уютном лагере. Просторные брезентовые палатки были установлены на склоне, на горизонтальных деревянных щитах и небольших сваях, недалеко от берега реки. Подступы к воде были украшены огромными каменными валунами. Часть покатого камня находилась на берегу, а другая часть погружалась в воду. И это создавало атмосферу земного космоса. Я сидел на камне и смотрел как в лучах солнца блестели яркие вкрапления слюды, на той части камня, которая плавно уходила в глубь воды. Маленькие рыбки подплывали и дразнили меня и сердце мое билось как сердце колибри.

А вечером мы всей компанией сидели у костра, жарили шашлыки и красивая взрослая девушка, студентка педагогического института, рассказывала про пещеры с фараонами. Пламя выхватывало лица людей из темноты, потрескивали дрова и искры выстреливали в мою сторону. Я оборачивался назад и вглядывался в темноту, не подкрадется ли ко мне мумия и не уволокет ли меня в подземелье. И сердце мое билось как сердце колибри.
Читать дальше →

Мне уже было знакомо это чувство. Это было чувство влюбленности. Только раньше, когда я учился в третьем и пятом классе, оно было направленно к конкретным девочкам. Сейчас же, оно просто маялось внутри меня и не находило выхода.

Середина лета, школьные каникулы. Позади седьмой класс, впереди- восьмой. Я сидел в большой комнате в кресле, напротив открытой балконной двери и смотрел на кружащихся мух. Их было штук десять, и они бреющим полетом накручивали километры на своем любимом месте — под нижним плафоном старой люстры.

Я резко встал и, разрезав головой мушиный сиртаки, вышел на балкон.

— Костя! — крикнул я, перегнувшись через перила балкона восьмого этажа, — Кооостяяя!
— Чо? — С нижнего балкона высунулась голова моего друга.
— Тебе бутылки сдавать надо?
— Ща посмотрю…

Через несколько минут мы уже шли в гастроном сдавать молочные бутылки.

— Кость, а чо у тебя там с Веркой? — спросил я, — получается?
— Не знаю… Врятли. У нее глаза разбежались от такого количества ухажоров. Короче, ни — да, ни — нет.
— А я, кажется, в Брюханку влюбился, — сказал я мечтательно. — Быстрей бы сентябрь, чтобы ее увидеть, интересно, она сейчас в городе?
— А вот сейчас и узнаем, вон Ирка идёт.
По дорожке, пересекающей наш путь, шла знакомая фигура.

Это была Ира Дубинина, наша одноклассница. «Дубинка»- так нежно мы ее звали между собой. Она была худенькой, симпатичной девочкой с короткой прической темных волос. Ира Брюханова ( Брюшко) была ее подругой. Брюханова была блондинкой. У нее были светлые золотистые волосы, чуть недостающие до плеч, немного выше рост, белая кожа и щенячья припухлость во всех значимых частях тела. Мне нравилась ее улыбка, голос и какие то ещё, не понятные мне, нюансы. Про себя, двух подружек, я называл Агнетой и Фридой. Две красотки из «АВВА». Мне всегда нравилась Агнета. Блондинка. У нее были печальные глаза, красивая фигура и красивый голос. У Фриды, темненькой, мне не нравилось злое выражение лица. Я ее не долюбливал.
Читать дальше →