Нет ничего более чуждого созерцанию, чем декартовское cogito ergo sum — «я мыслю, значит я существую». Это декларация отчужденного человека, изгнанного из собственных духовных глубин, вынужденного искать утешения в доказательстве собственного существования (!), основанном на наблюдении, что он «мыслит». Если мысль человека необходима для концепции его существования, то в таком случае он только отдаляется от своего подлинного существа. Он превращает себя в концепцию. Он лишает себя возможности непосредственно испытать тайну своего бытия, то же время, превращая Бога в концепцию, он лишается возможности интуитивного познания божественной реальности, которую нельзя описать. Он приходит к собственному существу как к объективной реальности, другими словами, пытается осознать себя так, как оно осознает «предмет», чуждый самому себе. И он доказывает, что «предмет» существует. Он убеждает себя: «Я, следовательно, предмет». И дальше, он убеждает себя, что Бог, бесконечный, трансцендентный, так же есть «предмет», «объект», как другие конечные и ограниченные объекты нашей мысли!

Созерцание же, напротив, это опытное схватывание реальности как субъективной, не столько «моей», что означало бы «принадлежащей внешнему «я»», но «мною» в экзистенциальной тайне. Созерцание приходит к реальности не путем дедукции, но интуитивным пробуждением, в котором наша свободная и личная реальность осознает собственные экзистенциальные глубины, граничащие с тайной Божества.

Для созерцающего нет cogito «я мыслю» и нет ergo «а поэтому», но только SUM — «я есмь». Не в смысле тщетного утверждения нашей индивидуальности как окончательно реальной, но в смиренном сознании нашего скрытого существа как личности, в которой, с беспредельной добротой и непоколебимой властью, живет Бог.

Созерцание — удел не только пассивных и тихих натур. Это не просто инертность, склонность к бездеятельности, к психическому покою. Созерцающий не просто человек, который любит сидеть и думать, еще меньше человек с
Читать дальше →

Сядьте в темной комнате ночью на берегу реки или в любом другом безлюдном месте. Начните контролировать дыхание. Мысленно отметьте: «Я укажу пальцем на себя», а затем вместо того чтобы показать на себя, укажите в прямо противоположном направлении. Созерцайте на представлении себя вне телесной формы. Созерцайте, представляя свою телесную форму, присутствующую перед вами в деревьях, траве, листве, реке. Осознайте, что вы пребываете в мире, а мир — в вас. Если мир есть, вы тоже есть, а рождения, как и смерти нет. Ничто не возникает и не исчезает. Сохраняйте улыбку. Следите за дыханием. Созерцайте 10-20 минут.
Тик Нат Хан
Чудо осознанности,

Наставление, ведущее к истощению шести крайностей.

Много есть воззрений, не согласных друг с другом. Но твой ум, естественное Ригпа, есть самовозникшая Мудрость, где воззрение и придерживающийся воззрения недвойственны. Ищи того, кто держится воззрения – вот искал его и не нашел. В этот момент достиг прекращения воззрении. Нет больше воззрений – обрел себя.

Без воззрения и объекта воззрения, но не впадая в безразличие безначальной шуньи, сиюминутное осознание ясно. Таково воззрение Великого Совершенства.

Думать или не думать – какая разница.

* * *

Много есть созерцаний, не согласных друг с другом. Но твое естественное осознание безыскусно и непосредственно. Созерцание и созерцающий недвойственны. Ищи того, кто созерцает или не созерцает – вот искал его и не нашел. В этот момент достиг прекращения созерцания. Нет больше созерцания – обрел себя.

Без созерцания и объекта созерцания, но не впадая в помрачение, сонливость или возбуждение, ничего не улучшающее сиюминутное осознание ясно. Эта равностность без улучшения и есть дхьяна.

Установка или неустановка ума – какая разница.

Читать дальше →

Практикуя, йогин учится непрерывно объединять с созерцанием любые действия, даже самые незначительные. Войдя в созерцание, мы понимаем, что стоит нам только пребывать в созерцании, и все меняется.

Читать дальше →

«Недеяние есть высшее поклонение, молчание есть высшее повторение мантр, пребывание вне мыслей есть высшее созерцание, самотрансценденция (аниччха) есть высший плод». «Куларнава Тантра»

Учитель: «О, ученик, пойми, всепроникающая Пустота изначальной Мудрости (Праджняна) не может быть достигнута путем действия. Те, кто думает, что вечное, бесконечное естественное состояние может быть достигнуто с помощью усилий их йоги, подобны глупцам, считающим, что делая утром усилие для открытия глаз, они творят солнечный свет и видимую Вселенную.

Читать дальше →

«О, Учитель, ведь ты сказал, что нерожденное «Я» совершенно без усилий и чисто без нужды в очищении, и зачем мне методы йоги, если я вступил на путь недеяния и нематода? И зачем это ты говоришь, если нет ни «я», ни «ты», и все есть только абсолютное Бытие? О, Учитель, я в замешательстве, твои слова противоречивы, молю, проясни мои сомнения!»

Читать дальше →

Несмотря на то, что базовой основой как Кашмирского Шиваизма, так и Адвайта-веданты является чистый монизм (advaita), воззрения этих духовных традиций содержат ряд важных отличительных особенностей. Так, например, здесь можно рассмотреть вопрос о кармайоге (karmayoga), или о йоге в действии. В Адвайта-веданте считается, что вы должны практиковать нихшкама кармайогу (ni:shkāma karmayoga), то есть осуществлять любые действия без каких-либо мыслей о вознаграждении. На этом пути, как утверждается, вы достигаете понимания Истинного Бытия, Подлинной Природы или «Я». Однако, с точки зрения Кашмирского Шиваизма, кармайога означает нечто иное. Это не просто осуществление любых повседневных действий. Йога в действии — это чистая йога и ничего более. Чистая йога означает однонаправленность, и такая однонаправленность должна развиваться трояко. Прежде всего, необходимо развивать однонаправленность в отношении вашего бытия. Это однонаправленность в состоянии пара-вак (parā-vāk), то есть на уровне высшей речи. Помимо этого, вы должны развивать однонаправленность в состоянии мадхьяма-вак (madhyamā-vāk) — на уровне промежуточной речи. И, наконец, вы развиваете однонаправленность в состоянии ваикхари-вак (vaikharī-vāk) — на уровне обычной грубой речи.

В шиваизме мы начинаем с промежуточной речи, с мадхьяма-вак. В соответствии с объяснениями Кашмирского Шиваизма, йога в действии означает, что когда вы сидите в автобусе или идете по дороге, вам необходимо соблюдать тишину: идти в тишине, сидеть в тишине — не разговаривать с кем-либо. Продолжайте вашу практику созерцания Господа Шивы в соответствии с теми наставлениями, которые вы получили от вашего гуру, и не разговаривайте. Это то, с чего вы начинаете. На начальном этапе для вас невозможно практиковать эту йогу во время разговора с кем-либо. Вы должны начинать с безмолвия.


Читать дальше →

РС: Давайте поговорим об определении веры, как её понимает Джеймс Фаулер. Он говорит, что это больше глагол, нежели существительное, такова этимология этого слова. Оно означает «принадлежать чему-то всем сердцем». Принадлежать чему-то всем сердцем – это значит верить в это. К сожалению, в английском языке слова «вера» и «религия» потеряли все богатство своих изначальных значений. Я хотел бы процитировать Джеймса – мне так нравится, как он пишет:

«Каждого человека время от времени посещают образы, тонкие намёки и внезапные вспышки озарения, когда мы сознаём такие измерения окружающей нас реальности, которые мы не можем именовать иначе как Тайной. И все же наши ноги месят глину ежедневного тяжелого труда — давая и получая, пользуясь и будучи использованными — в борьбе за выживание и смысл. В вихре случайностей, вскормленные неизвестностью, мы проводим годы нашей благословенной и ужасной жизни в становлении через доверие и преданность таким же как мы — людям в сообществах. Мы все связаны любовью; мы сражаемся с верностью и неверностью; мы делимся своим пониманием конечного предназначения и зова; своими проекциями и надеждами; своими моментами пробуждённости; нашими страхами, оцепенением и протестом. Мы — создания, вплетённые в ткань языка, рождённые в символах и питающиеся историями. Мы долго не протянем без смыслов — что означает, что мы созданы для жизни в вере».

Вера – это сцена, на которой разворачиваются события нашей жизни. Это декорации, при помощи которых мы придаём жизни смысл. Они время от времени меняются, и в этом театре могут идти все возможные пьесы, и дополнительные сюжеты, и появляться все эти злодеи. И мы в конце концов растем и развиваемся. Мы начинаем понимать, что вера в определении Фаулера – это на самом деле универсальное присущее всем людям качество. Вне зависимости от традиции, к которой они принадлежат, божествам которым они поклоняются или не поклоняются, это способ сделать свою жизнь осмысленной.


Читать дальше →

ПОСТИЖЕНИЕ

По мере постепенного ухода этой псевдонирваны восприятие медитирующим каждого момента сознания становится все яснее. Ему удается достигать все более тонкого различения последовательных моментов, сохраняя неразрывность своего восприятия. По мере оживления его восприятия конец каждого момента осознания воспринимается им все более и более ясно, чем его начало. В конечном итоге это приводит к тому, что медитирующий воспринимает каждый момент только как его окончание. Каждое мгновение он видит поочередно исчезающими то созерцающий ум, то объект созерцания. Так мир, представляющий реальность для медитирующего, находится в состоянии постоянного распада. Страшное открытие вытекает из этого; страх охватывает ум. Каждая мысль внушает ему страх. Возникновение мыслей кажется ему источником ужаса. Все, что входит в сознание медитирующего, даже то, что казалось когда-то приятным, становится теперь угнетающим. Он бессилен избавиться от этого гнета, который становится частью каждого мгновения.
Здесь медитирующий познает неудовлетворительность всех явлений. Слабейшая степень осознания видится ему совершенно лишенной возможности принести какое-либо удовлетворение. В нем нет ничего, кроме опасности. Медитирующий приходит к мысли, что во всех видах становления нет ни одной мысли, на которую он мог бы возложить надежды, или на которую он мог бы опереться. Все его сознание, каждая мысль и чувство кажутся ему неинтересными и безжизненными. Это относится ко всем состояниям ума, в которые он только может войти. Во всем, что воспринимает медитирующий, он видит только несчастья и страдания. Ощущая это страдание во всех явлениях, медитирующий начинает испытывать к ним полнейшее отвращение. Хотя он продолжает заниматься практикой Випассаны, постижения, в его уме господствует теперь чувство неудовлетворенности и безразличия ко всему его содержимому. Даже мысль о райской жизни или самых желанных объектах кажется ему непривлекательной и скучной. Для него становится бесполезным все содержимое ума, любая разновидность состояния сознания, становления или судьбы. Между моментами наблюдения медитирующему приходит мысль, что спасение возможно только при прекращении всех ментальных процессов. Теперь его ум более не стремится к получению удовлетворения от них, и медитирующий желает избавиться от страданий, причиняемых этими явлениями. Болезненные ощущения могут затопить его тело, так что он не сможет больше оставаться в одной позе. Печальная природа ума становится очевидной как никогда; желание избавиться от нее пронизывает медитирующего до глубины.

Читать дальше →