… И как-то честнее, вольнее и чище,
Наивные просьбы в молитве вечерней…
Так, словно бы выхода ясного ищет
Грядущий ребёнок, пинающий чрево.

А в рокоте мира, грозящего адом,
Шипяшая злоба, обвившая тело,
Взирает в упор немигающим взглядом
И тихо творит своё чёрное дело.

От лепета мысли, от робости духа,
От злобы желаний, от страсти убогой
Бегу без оглядки, обманутый слухом,
В блаженную бездну, разверстую Богом.

Игорь Герасимов

забор автострады
неторопливое лето
по эту сторону

Фрагмент сатсанга Сиддхартхи в Харькове.

Я не говорю с вами по конспекту, то что я говорю вам рождается сейчас, я это знал, наверное, раньше. Это говорит о том, что информационное знание совершенно бесполезно. Знание может прийти когда вы соприкасаетесь с ядром: вдруг в вас возникает открытие. Вы говорите, когда вы либо в тишине, либо в темноте, либо еще «где-нибудь»? Это происходит индивидуально. Кто-то сосредотачивается, когда ест банан и у него возникает единение, понимаете — это по-разному. Один человек на даче поработал, сел на крыльце и вдруг осознал, что он живет, он существует, он живое существо.
Годами этого не знал, а тут картошку покопал, сел и вдруг — Это пришло, и он ощутил жизнь по другому. У каждого это происходит по-своему. И в этот момент — определенное зрение, вы находите контакт с сверхсознательным. © Р.И. Попов «Пять Бесед В Москве»

Внезапно, без какого бы то ни было предупреждения, я почувствовал себя погруженным в облако цвета пламени. На миг пришла мысль об огне, о гигантском пожаре в целом городе где-нибудь неподалеку, но уже в следующую секунду я знал, что огонь этот во мне самом. Сразу же вслед за этим меня охватило чувство ликования, неимоверного веселья, немедленно перешедшее в интеллектуальное озарение, описать которое невозможно. Кроме всего прочего, я не просто пришел к убеждению, но увидел, что Вселенная вовсе не состоит из мертвой материи, а наоборот, представляет собой живое Присутствие; я стал осознавать в себе вечную жизнь. Это не была убежденность в том, что я обладаю вечной жизнью, это было сознание того, что я обрел тогда вечную жизнь; я видел, что все люди бессмертны и космический порядок таков, что все вещи безупречно действуют вместе во благо всех и каждого; видел, что основополагающим принципом мира, или всех миров, является то, что мы называем любовью, а счастье каждому и всем — в конечном
Читать дальше →

Это было утром в начале лета. Над липами мерцала серебристая дымка. В воздухе густо разливался их аромат. Температура была ласковой. Я помню — и мне не нужно было специально вспоминать это, — как я взобрался на пень и внезапно почувствовал себя погруженным в Это. Тогда я не называл это так. У меня не было нужды в словах. Это и я были одним целым. © Бернард Беренсон «Наброски Для Автопортрета», 1949 год

Словно сами небеса раскрылись и излились лучами света и славы. И не на мгновение только, но весь день и всю ночь как будто потоки света и славы протекали через мою душу, и я изменился, и все кругом стало новым. Изменились лошади мои, и свиньи, и все остальное.
Я вернулся в зал и был уже готов сесть на свое место, как все вокруг изменилось. Открылся широкий простор, и земля выглядела как бы осевшей… Я огляделся по сторонам, и вверх, и вниз, вся Вселенная со своими многочисленными осязаемыми предметами представала теперь совсем по-другому: то, что прежде было отвратительным, вместе с неведением и страстями, теперь виделось ничем иным, как истечением моей собственной изначальной природы, которая сама по себе оставалась сверкающей, подлинной и прозрачной. © Уильям Джеймс «Многообразие Религиозного Опыта», 1902 год

Во дворе сохла на веревке кое-какая моя одежда, и когда послышались раскаты грома, я поспешил выйти, чтобы снять ее. Недалеко от дома стояла большая лужа довольно грязной воды. Когда я, все еще размышляя о Ниневии, снимал одежду с веревки, мой взгляд случайно упал на эту лужу, и я на какое-то мгновение напрочь забыл, где нахожусь и что делаю. Лужа представилась мне какой-то совершенно незнакомой, столь же чуждой, как марсианское море. Я стоял неподвижно, не сводя с нее глаз. Первые капли дождя упали на ее поверхность, и по ней побежала рябь. В этот момент меня охватило ощущение какого-то небывалого счастья и еще не испытанного мной прежде прозрения. Я вдруг почувствовал, что и Ниневия, и вообще вся история столь же реальны, столь же новы и незнакомы мне, как эта лужа. © Колин Уилсон «Паразиты Сознания», 1967 год

В возрасте 4 или 5 лет, когда копался в мамином комоде, ясно помню спонтанное осинение, как взрыв Солнца и эйфории, разливающейся по всему телу, как гениальное открытие ощущение, что всё всегда происходит только со мной, и значит я – всё, что есть, и куда я могу исчезнуть? Хотелось зацепиться за это, но эйфория ушла также молниеносно, как и пришла. Отпечаток этого сохранялся ещё многие детские годы. Часто, глядя на окружающих, ловил себя на мысли «Но почему-то это всё-таки я», было очевидно отличие моего прямого восприятия всего «здесь» и нахождения окружающих всегда «там».
Дальнейшая жизнь чем дальше шла – тем больше красной нитью через неё сочилось ощущение неправильности всего человеческого мироустройства, был какой-то непереломимый внутренний стержень, жажда Абсолюта и бесконечности, уверенности что всё должно быть устроено просто. Было глубоко обидно что, наоборот, везде идёт одно только усложнение.
…В тот вечер случилось 2 крайности: во время переписки по сети от одного
Читать дальше →