Наше Образ-ование проиводится Богом посредством кармы и Риты. Карма есть выражение Принцип Причины и Следствия по Кибалиону. Наша жизнь, как время есть поток кармы. Но время присуще Богу. Он проявляет себя через Время, а следовательно и через поток кармы. Свет вне нас Тот же, что и внутри нас. Это Свет Божественного Присутствия. Это единый Принцип для всего сущего и этот Принцип в индуизме носит Имя «Я»-Атман! Бог и Атман синонимы! Поэтому « Ахам Брахмасми» не различимо с «Я и Отец Мой-Одно».
Рита же есть способ « сбора камней». Смотрите, с одной стороны это слышание, размышление и практика. С другой стороны ее продолжение-Единство мысли, Слова и Дела. Это очень длительный процесс нашего Образ-ования. Мертвая информация, получаемая нами извне, перерабатывается нами в наше мнение-истину, применяется на практике и сверяется с нашими убеждениями, с нашей верой. Но то, к чему мы приходим в результате наших размышлений и ставшее нашей верой, очень трудно не только говорить, но самое главное «делать». В качестве примера опять вспоминается притча о святом Мансуре, доказавшем возможность и необходимость единства мысли, слова и дела.
Бог, Атман и Раз-Ум являются синонимами между собой и Универсальны. Однако в нашем мире мы их воспринимаем по-разному, производя путаницу и блуждая между ними. Так Бог в нашем мире будет Истиной, Атман Душой, а Раз-Ум Будхи-Разумность ( другого аналога не нахожу). Поэтому и границу между внешним и внутренним мирами проводят и определяют Они.
Так что же тогда будет процессом по-Знания? Процессом нашего Образ-ования?
Шайва-сиддханта называет этот процесс эволюцией души, имея ввиду ее созревание посредством отбрасывания уз и пут (мала).

« Тело души развивается вместе с сознанием, становясь более и более утонченным. Жизненный опыт на всех планах сознания является «пищей для души», уроками, которые поднимают ее уровень разумности и божественной любви»

Эти мала- «нечистота» есть анава, карма и майя. Последние вы наверняка знаете, а вот анава это индивидуализирующая завеса двойственности. Это корень всех наших бед, всей мнимости.
Поэтому наша Честь, как выражение казны нашей Сути, есть также и уровень развития нас, как индивидуальной души, по отношению к Универсальному Атману.
Все сложно, потому что о лож-ном, а посему и само ложно и ну ка все в болото!

Жители Мира Адвайты, поздравляю вас с 1001-м персонажем! Мы перевалили за тысячу! :)
Особая благодарность 111 активным труженикам, изо всех сил постигающим учение Адвайты!

Один аскет годами практиковал аскезу. Его звали Джаджали. Он занимался такими экстремальными практиками, что его тело почти высохло, и он стал похож на мертвое, засохшее дерево. Он не двигался. Говорят, что он стоял так неподвижно, что птицы вили у него на голове гнезда и откладывали яйца. Джаджали сдвигался с места, лишь когда птенцы вылуплялись из яиц и улетали.

Думая, что яйца могут пострадать, а птенцы — упасть, он продолжал стоять в том же положении. Он не двигался, даже не ходил просить еду, и месяцами оставался голодным. Лишь когда птицы улетали, он мог шевельнуться. Но однажды в нем возникла огромная гордость и эго: «Есть ли другой такой великий аскет? Есть ли другой такой ненасильственный человек?» Возникло великое эго.

Пока он говорил сам с собой, он услышал в безлюдном лесу чей-то смех. Затем голос невидимого человека сказал:
— Джаджали, не наполняйся таким самомнением! Если хочешь увидеть человека, который знает, пойди и сядь у ног торговца Туладхара.

Он не мог понять: «Туладхар, торговец? — и такой великий аскет, как Джаджали, должен сидеть у его ног? Великий аскет Джаджали, в волосах которого птицы свивают гнезда, и он остается неподвижным, потому что так велики его не-насильственность и сострадание? Но все равно, придется пойти и посмотреть, кто такой этот Туладхар». Он пошел его искать.

Торговец Туладхар жил в Каши, и он пришел к нему. Джаджали не мог поверить своим глазам — Туладхар был просто обычным торговцем! Днем и ночью он продавал товары с весами в руках. Именно поэтому его звали Туладхаром, «тем, кто держит равновесие». Он все время все взвешивал. Когда прибыл Джаджали, он отвешивал и продавал, окруженный толпой покупателей. Туладхар даже не взглянул на Джаджали. Он сказал:
— Садись, Джаджали. Не будь таким гордым оттого, что птицы вьют гнезда у тебя в волосах и ты остаешься неподвижным, пока птицы не вырастут и не улетят. Сядь, сиди в молчании; позволь мне сначала покончить с покупателями.

Услышав слова Туладхара, Джаджали был изумлен. Он подумал:
— Теперь у меня большие проблемы. Этот человек, несомненно, что-то знает, несомненно, он обогнал меня. Теперь он все испортил. И еще я хочу увидеть, каково его искусство, какова его духовная дисциплина.

Он сел, но его эго было разбито. Он стал наблюдать. Приходили хорошие люди, приходили плохие; все говорили с Туладхаром по-разному; кто-то говорил любезно, кто-то оскорблял его — ведь это была лавка и торговое ремесло! Но Туладхар отвечал на все ровно и спокойно, не выказывая ни гнева, ни эмоций, не становясь ни на чью сторону. Джаджали продолжал наблюдать. В его равновесии не было ни малейшего отклонения: приходили родственники, приходили незнакомые люди, но его рука отвешивала одинаково для всех.
Когда наступил вечер и лавка закрылась, Джаджали спросил:
— Что ты мне посоветуешь?

— Я только обычный торговец, лавочник — ответил Туладхар. — Я не знающий человек. Я знаю только одно: как раз когда обе чаши весов на одном уровне, есть равновесие, и точно так же, когда есть равновесие между обеими сторонами ума, гневом и не-гневом, любовью и ненавистью, симпатией и антипатией, достигается внутреннее равновесие. И в это мгновение происходит самадхи.
Наблюдая весы, я сам пришел к равновесию. Я не делал больше ничего. Птицы не вили гнезда у меня в волосах, я не был аскетом. Джаджали, я обычный лавочник, я не аскет. Весь мой секрет в том, что, уравновешивая весы, я научился искусству уравновешивать себя. Я понял, что, когда внутри царит совершенное равновесие, эго исчезает. Равновесие создает пустоту, и в эту пустоту нисходит целое.
Но я только лавочник. Ты великий ученый. Ты много знаешь, ты аскет. Может быть, тебе это поможет, может быть, нет. Я знаю только это, и вот что я тебе могу сказать: если даже в лесу тебя захватывает эго, ты опять в миру. А если ты остаешься в миру и даже там твои весы уравновешены, тогда ты в лесу, ты в Гималаях, даже оставаясь на рыночной площади. Вопрос в том, что ты собой представляешь.

И возгорелся костёр, и собрались вокруг него все, и было им тепло и светло там. Люди придумали ему название – священный костёр.
Из других деревень приезжали гонцы и забирали огонь, что бы разжечь в своих поселениях священные костры.
Прошло время и придумали спички. Сейчас каждый человек может получить порцию своего огня, не задумываясь о том, что огонь, который горит в каминах, газовых плитах — это тот самый огонь, который когда то горел в священном костре.

То, что мы привязаны к чему-то прекрасному, — это тоже действие Будды.
Догэн-дзэндзи сказал: «Даже когда полночь — уже рассвет, даже если светает — ещё ночь». В этом высказывании выражено понимание, переданное Буддой Патриархам, Патриархами — Догэну, а Догэном — нам. День и ночь не есть разные вещи. Одно и то же иногда называют ночью, а иногда — днём. День и ночь — суть одно.

Практика дзадзэн и повседневная деятельность — суть одно. Мы называем дзадзэн повседневной жизнью, а повседневную жизнь — дзадзэн. Однако обычно мы думаем: «Теперь дзадзэн кончился, и можно приступить к повседневной деятельности». Но такое понимание будет неверным. Они суть одно и то же. Нам не уйти от этого. Так что в действии должен быть покой, а в покое должно быть действие. Покой и действие не есть разные вещи.


Читать дальше →

Маленький Эрни спросил у папы:
— Папа, правда, что Бог есть везде?
— Это правда, сынок, — ответил отец, читая газету.
— И в гараже? — спрашивает Эрни.
— Да, сынок, и в гараже.
— И в саду?
— Да.
— И у мамы под платьем?
— Да, он вездесущ, — раздраженно огрызнулся папа.
Маленький Эрни пошел искать в гараж, но не нашел Бога. Он вышел в сад, но там Бога тоже не было. Тогда он отправился на кухню и залез маме под платье.
— Эрни, — закричала она, — Что ты делаешь?
— Тихо, мама, — восторженно ответил Эрни, — я только что поймал Бога за бороду!

Знаете, в Индии очень хорошо развили этот негативный подход. Но этот так называемый негативный подход на самом деле позитивный подход, потому что они всё же заинтересованы в достижении цели. Они не добились ничего позитивным подходом, так что они изобрели так называемый негативный подход. «Не это, не это, не это». Неизвестное не может быть достигнуто, смотрите сами, его не ощутить через позитивный подход. Так называемый негативный подход на самом деле не негативный, потому что до сих пор присутствует цель достичь неизвестного, или желание ощутить что-то – что невозможно ощутить. Это только трюк. Игра с собой – только и всего. Пока будет некая позитивная цель, и не важно, какая это цель, – и неважно называется она позитивной или негативной, — это всегда будет позитивный подход, не негативный подход. Хорошо играть в игры, это интересно, но нет такой вещи как «запредельное» и нет такой вещи как «неизвестное». Если вы допускаете, что есть такая вещь как неизвестное, вы начинаете предпринимать что-то, чтобы достичь этого, узнать это. Ваш интерес – знать. И это движение не придёт к концу до тех пор, пока вы будете желать пережить нечто, что невозможно пережить.
Не существует вообще такой вещи как неизвестное. Как я могу говорить, что не существует такой вещи, как неизвестное? Как я могу делать такое догматичное заявление? – вам нужно это выяснить. Пока вы притязаете на неизвестное, это движение не может закончиться. Вы можете что-то делать – и это даёт вам надежду – что в один прекрасный день вы наткнётесь на переживание неизвестного. Но как неизвестное может когда-либо стать известным? Нет шансов. Даже если на одно мгновение предположить, что этого движения нет (движение, направленное на то, чтобы узнать неизвестное), — то, что останется, вы никогда не сможете узнать. Нет способа узнать это, совершенно, нельзя это схватить и ощутить и потом выразить пережитое как-то.
Что же говорить о блаженстве, вечном блаженстве, вечной любви – всё это просто романтическая поэзия. Потому что нет никакой возможности схватить это, вместить это и как-либо выразить. На вас лишь может снизойти, что используемый вами инструмент — не тот, который может помочь понять что-то; а другого инструмента нет. Так что нечего понимать.