Достигнув сердца жизни, ты поймешь, что ты не выше преступника и не ниже пророка.

(Джебран Халиль Джебран)

Самоограничение — самый худший и самый злостный вид потакания себе. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности.

Карлос Кастанеда
«Учение дона Хуана. Отдельная реальность»

Качались на качелях Хочужить, и Нехочужить…
У Хочужить был слуга Вечно..,
а у Нехочужить, слуга Вэтойжизни.

Как то друзья отвлеклись..,
и перестали раскачивать хозяев.
Качель выровнялась..., постояла в равновесии..,
и ..., переломилась….

Сознание не существует и не несуществует, абсолютная потенциальность, пульсирующее ничто, проявляющее себя в псевдоразделенных, псевдоограниченных субъектах-объектах. Сознание — это все что есть, но сама эта мысль пытается его ограничить, вместить в крошечное человеческое понимание. Именно заключенность в форму, характер, свойства позволяет Игре в жизнь быть бесконечно, упоительно многообразной.

Мы умеем прощаться,
не умеем ПРОЩАТЬ…
мы умеем влюбляться, не умеем ЛЮБИТЬ…
своё сердце скрывая от любящих нас,
душу мы прикрываем тенью ветренных фраз…
Мы умеем так много…
практически всё…
не умея при этом почти ничего…
…

Бабочка села на желтый цветок,
Крылышки пестрые и хоботок.
Сочен нектар одуванчика, пьет
Жизнь из растения сладостный мед…

Личное «я» по самой своей природе постоянно гоняется за наслаждениями и избегает боли. Окончание этой структуры – это окончание «я».

Однажды Банкей демонстративно сжёг буддийское священное писание. Ученики спросили его:

— Мастер, что Вы делаете? Вы всегда учили по этим писаниям, комментировали их и размышляли над ними. Зачем же Вы сжигаете их?

Мастер рассмеялся и сказал:

— Потому что я пришёл домой. Карты мне больше не нужны.

(навеяно приведенной притчей «Не проспать»)

Что я могу? Рассеяться туманом,
Расти травой и обманув судьбу,
Лететь по лесу грациозной ланью,
И отражаться звездами в пруду.
Раскинув крылья, уловив потоки,
Растаять в синем пламени зари.
Не на Земле вершить свои уроки…

Что я могу, ты мне не говори,
Мой милосердный и жестокий боже,
Мой ясный свет, мерцающий в груди…
Что я могу? Лишь вырваться из кожи,
И ничего не видеть впереди.