Вероятно, глубочайшей причиной, по которой мы боимся смерти, является то, что мы не знаем, кто мы. Мы верим в личную, уникальную и отдельную индивидуальность, но если мы возьмём на себя смелость исследовать её, мы обнаружим, что она целиком опирается на бесконечный набор различных вещей – имя, «биография», супруг(а), семья, дом, друзья, кредитные карты… И на эту ненадёжную и изменчивую опору мы полагаемся целиком и полностью. Если всё это у нас отобрать, будем ли мы иметь хоть какое-то представление о том, кто мы есть на самом деле?
Без этих знакомых нам подпорок мы сталкиваемся лишь с самим собой, человеком, которого мы не знаем, нервирующим незнакомцем, с которым мы жили всё это время, но не хотели по-настоящему встречаться. Не потому ли мы стараемся заполнить каждый момент времени шумом и деятельностью, какой бы скучной или пустой она ни была, чтобы никогда не оставаться в тишине наедине с этим незнакомым самим собой?
– Согьял Ринпоче

Сегодня мне приснился сугроб снега, лежащий посреди дороги в летний день. На улице было пустынно и солнечно, вокруг было много деревьев в зеленых листах, но вопреки логики «бодрствования» преспокойно лежала эта снежная возвышенность: громадная и белоснежная. Во сне персонажу не приходит мысли, что это не логично, потому что он не сравнивает этот сюжет с логикой другого сюжета. Персонаж живет по законам эстетики и логики сюжета сна. У персонажа сна не возникает сомнения и мысли о том, что он куда-то должен проснуться и что это все не по-настоящему. Для персонажа сна все происходящее — единственно существующий вариант реальности; он не держит в уме знание о том, что «вот, мол, я проснусь и все будет иначе». Все происходящее — правдоподобно, логично, и единственно, что есть.
Но каждое утро, когда организм просыпается ото сна в «бодрствование», то проснувшийся персонаж оказывается в реальности, которая также не подвергается сомнению и также является правдоподобной. И теперь уже «эта» реальность является единственно существующей. Ничего не напоминает?.. Этому сюжету тоже присуща своя логика и эстетика, которая для персонажа «бодрствования» также реальна, а уже сновидение персонажем «бодрствования» интерпретируется как нечто нереальное. Но нереальным оно становится только относительно реальности персонажа «бодрствования». И уже относительно «этой» реальности становятся нелогичными сугробы летом, полеты над землей, диалоги, декорации и т.д…
Если в обоих случаях персонаж живет по законам той логики, которая присуща сюжету, то чем вообще отличается сон от «бодрствования»? Почему «бодрствование» кажется чем-то более реальным, чем сон? Исследование состояний показывает, что так называемое «бодрствование» ничем не отличается от сна; «здесь» только немного другие физические законы. Но никто же не говорил нам, что «эти» законы являются эталонными. Никто не заверял, что логика «этого» сюжета является мерилом всех сюжетов. Хотя на первый взгляд так может и показаться, т.к.
Читать дальше →

В: Сэр, что произойдет после смерти?

У. Г.: Все вопросы о смерти бессмысленны – а особенно для такого молодого человека, как ты. Ты еще и не жил в своей жизни. Почему ты задаешь этот глупый вопрос? Почему он тебя интересует? Человеку, который живет, некогда задавать такой вопрос. Только человек, который не живет, спрашивает: «Что произойдет после моей смерти?» Ты не живешь. Сначала проживи свою жизнь, а когда придет время…
Ничего не произойдет. Нет такой вещи, как смерть. Что, по твоему, умрет? Что? Это тело распадается на составляющие элементы, так что ничего не теряется. Если его сжечь, пепел удобрит почву и будет способствовать прорастанию. Если его похоронить, им будут питаться черви.Одна форма жизни питается другой формой жизни и таким образом обеспечивается продолжение жизни. Так что жизнь бессмертна.
Однако это не поможет тому, кто пойман в сети страха смерти. В конце концов, «смерть» – это страх, страх того, что чему то придет конец. «Ты», каким ты себя знаешь, каким ты себя ощущаешь, не хочет прекращаться. Но оно также знает, что это тело однажды упадет замертво, так же как другие – ты испытываешь смерть других, – и это пугающая ситуация, потому что ты не уверен, продолжит ли оно (твое «я») свое существование, если это (тело) уйдет. И тогда оно создает проекцию (жизни после смерти). Это становится самым важным – знать, есть ли жизнь после смерти или нет. Его создает страх, так что когда исчезает страх, исчезает и вопрос о смерти.
Ты не можешь испытать свою собственную смерть. Вот почему я иногда говорю людям, очень сильно заинтересованным в мокше, освобождении, что каждый из вас, все вы достигнете мокши перед самой смертью.
(смех) Но можете быть уверены, что тогда будет уже слишком поздно: тело обессилено и не может восстановить себя. Эта смерть может случиться с тобой сейчас – это то, что происходит сейчас.
У тебя нет никакой возможности знать что нибудь о твоей смерти, ни сейчас, ни в конце так называемой жизни. Если знание, непрерывность знания,
Читать дальше →

— Страшит людей неизвестность и необратимость случившегося. Я работаю в детской реанимации, вижу сотни детских смертей. И замечаю, что у родителей, теряющих ребенка, очень редко возникает вопрос: «Что есть смерть?» Они думают только о том, что «больше никогда», страдают, устраивают похороны, ходят на кладбище и много лет смотрят на фотографии. Горе утраты велико. Но у тех, кто задается вопросом «что такое смерть» и ищет на него ответ, острота страдания отступает, потому что человек начинает постигать: смерти нет. Есть переход в другую форму существования, слияние с тем белым светом, который видит каждый, кто переживал клиническую смерть.

Многие мудрецы это знают. Эйнштейн, когда его близкий друг в Цюрихе умер, записал в своем дневнике: «Смерть для нас, физиков, ничего не значит. Ты ушел первым, я уйду за тобою. Прошлое, настоящее и будущее — это навязчивая иллюзия». Дети иногда интуитивно это чувствуют. Восьмилетняя девочка, которую я лечил… не важно от чего, так вот она говорила родителям незадолго до своего ухода поразительные слова: «Мама и папа, вы должны понять, вы только не пугайтесь: нас — нет! Когда Бог думает сам о себе, мы показываемся в его уме». Девочка и Эйнштейн говорили об одном и том же: наше материальное существование в этом мире является великой иллюзией, а смерть — переходом.
Читать дальше →

«Открытия, получаемые через практику, не имеют ничего общего с верой во что-либо. Они скорее связаны с готовностью постоянно умирать». © Пема Чодрон

Я умереть была готова
Уже мильенстотысячодин раз,
И каждый раз, боявшись смерти,
Я принимала и жила!

Жила-жила и вновь боялась!
Страх возникал как в первый раз!
Боятся страха я устала,
Нет сил его уж ощущать!

Но он играет мной, как хочет!
Совсем нет сил бороться с ним…
Постойте-ка… А может все же…
Не он играет — Я игрок!!!

Игрок на боли от страданий,
Что страх приносит, и живу Я,
За счет разрыва на контрасте!
Вот же дела — Я мазохист!

Не то что бы я жаждал боли…
Но только через эту призму
Моя житуха расцветает
И я дышу, и я Люблю!

В эти мгновения Расцвета
Я чувствую себя Царем
Стою в цветах в лучах рассвета
А на шнурке я боль держу!

Когда дурман спадает царства,
Я натяну всю боль в себя…
Вновь став боящейся принцессой
В сырой темнице пустоты…

Я верил свято, что когда-то
Остановиться сможет качь — от темного срываться в белый,
Закончив белый — тьмою стать…

Напробовавшись вдоволь хлеба
По управлению качков,
Я поняла — не быть концовке.
Концовка — Я, никто другой!

Настал тот час, в который с честью
Готов признать Я ниочем!
И гордый вестью несу свой крест!
Но кто на нем?

Есть ли вообще кого повесить?
Конечно есть, но как его
Скажите мне повесить
Ведь нет крючка — идея он!

Я кинул крест о землю прахом!
И посмеялся над собой,
Ну, да, Мишаня, ты конешно
Отменный бред сейчас
Читать дальше →

После смерти не будет ничего, вообще ничего не будет.
А что у тебя есть прямо сейчас?