Некий суфийский Мастер прогуливался со своим учеником по деревенской дороге. Ученик сказал:
— Я знаю: лучшим днем в моей жизни был день, когда я решил отыскать вас и открыл, что с помощью вашего Присутствия могу найти себя.
Суфий возразил:
— Решение — будь оно за или против чего-либо — вещь, которую ты не можешь знать, пока не узнаешь доподлинно. Покуда ты думаешь, что знаешь его, у тебя нет возможности его узнать.
Ученик произнес:
— Смысл того, что вы говорите, от меня скрыт, утверждение ваше темно и намерение завуалировано. Я не в состоянии постичь этого.
Мастер промолвил:
— Буквально через несколько минут ты увидишь нечто, показывающее настоящую цену и решений, и того, кто их принимает.
Вскоре они подошли к лугу, на котором крестьянин занимался тем, что бросал палку собаке. Суфий сказал:
— Я сосчитаю до пяти, и он бросит собаке сразу три палки.
И точно: как только он произнес «пять», человек сломал три ветки и швырнул их собаке — хотя суфий с учеником находились там, где он не мог их слышать, равно как и видеть.
Затем суфий промолвил:
— Я скажу «три», и он сядет.
И как только он досчитал до трех, человек действительно внезапно сел на землю.
Теперь уже ученик, преисполнившись изумления, спросил:
— А нельзя воздействовать на него так, чтобы он поднял руки вверх?
Суфий кивнул, и через секунду они уже наблюдали, как человек воздел руки к небу.
Ученик был глубоко поражен. Однако суфий сказал:
— Давай-ка подойдем и поговорим с ним.
Когда они приблизились к работнику и приветствовали его, суфий обратился к нему со словами:
— Скажи, почему ты велел собаке принести три палки вместо одной?
Крестьянин ответил:
— Я решил проверить: сможет ли она проследить за полетом более чем одной палки.
— Значит, это было твое собственное решение?
— Да, — ответил человек. — Никто не велел мне этого делать.
— А почему, — спросил суфий, — ты вдруг сел?
— Я решил, что мне стоило бы отдохнуть.
— Кто-нибудь посоветовал тебе это?
— Здесь
Читать дальше →

Шел прохожий под дождем,
Ноги шли по лужам,
Шел промокший капюшон,
Голос был простужен,
Вместе с ним скользила тень,
По холодным лужам,
С ней он говорил весь день,
С ней делил свой ужин,
К тени не возник вопрос,
Ей ответ не нужен,
Просто шли они вдвоем,
По зеркальным лужам.

Я хотел бы понять твой язык
Бескорыстной свободы и счастья.
Я хотел бы с тобою общаться,
Хоть его до конца не постиг.

Я хотел бы понять твой мотив.
В нём чистейшие нежные ноты.
Ты в сердца их вложил, словно в соты,
Сладкий вкус всем вокруг раздарив.

Я хотел бы понять твой секрет,
Настроенье беспечного детства,
У костра твоего обогреться,
И согреть всех, кто мёрз много лет.

Я хотел бы к тебе прилететь
Так легко и красиво, как птица.
Я хотел бы тебе пригодиться,
А пока что могу только петь:

Я хотел бы к тебе прилететь…

Как-то мой друг соорудил дома гроб.
Поспал в нем пару раз.
И предложил мне попробовать.
Там была подушечка, подстилка.
Как же я был счастлив эти две ночи, проведенные в уютном гробу.
Но счастье в уютном гробу сменилось счастьем в замечательной социальной жизни.

Всякий Кашпировский появляется в свое время.
Сам бог посылает его людям.
Конечно же во благо.

Как-то на рыбалке я познакомился с рыбой «ратан».
Она отличалась прожорливостью к любой наживке и не желанием сопротивляться своему отлову.
Клевала всюду, и на что угодно.
У нее тело достигало больших (с хорошую мужицкую ладонь) размеров, и состояло из огромной зубастой пасти, и вторая половина была самим телом, внутри которого были одни лишь кишки.
Наживка поглощалась ей на столько основательно, что оказывалась уже в районе прямой кишки, и вытащить крючок, не повредив при этом все тело рыбы или крючок с леской, уже не представлялось возможным.
Еще она была отвратительна на вид и ощупь, покрытая похожей на лягушачью склизкой кожицей.
А полежав некоторое время она суше, она начинала отвратительно смердеть тухлятиной и болотом.

Будь достоин цели, и тогда эта цель не только достигнется, но и будет во благо.

Поистине хитрецов нельзя осуждать.
Ибо вина за их интриги лежит на обманутых.

Не мешай обманутым, изобличая как происходит их профанация.
Ибо так ты срываешь предназначенный для них божественный урок.