Представление о себе — это лишь набор концепций, хранящихся в уме.
Кто ты, без этих концепций? :)

— Тук, тук.
— Кто там?
— Я — смерть.
— Ну и что?
— Ну и всё.

Сара спрашивает Мойшу:
-Правда, что Робинович «Волгу» выйграл?
-Правда! Только не Робинович, а Обрамович и не «Волгу», а «Запорожец»,
и не выйграл, а проиграл.

Спросила у Осла Мартышка:
-«Что думаешь про эту книжку?»
Осел смотрел и так и сяк:
-«Красивая, большая!»
-«О, видно вовсе он дурак»- подумала Мартышка
и стала рвать ценную книжку.
-«Лишь только в этом есть предназначенье,
что чувство радости приносит мне при рвеньи.»

Так Знание по своему толкуем:
Осел Мартышке, а она Ослу.
И кто дурак?
Вот только плоскости различны,
Не пересечься им никак.
Текст- это текст, и более того,
Не всяк поймет его.
А книга- это книга, бессомненья.
В единстве многогранность беспредельна.

Мы так часто и повсеместно применяем местоимение «я», что оно давно примелькалось. Произносится оно (не важно, вслух или в мыслях) совершенно без выделения как что-то само собой разумеющееся по умолчанию. Мы же не акцентируем внимание на гравитации, когда что-то упало на пол, гравитация ЕСТЬ ПО УМОЛЧАНИЮ, и толку делать на ней акцент? Вот так и местоимение, как бы маленькая вербальная (конкретно-логическая) верхушка «невербального айсберга», представляющего собой образную-чувственную и абстрактно-интуитивную основу я-концепции.
На сатсанге Мастер предложил испробовать практику смещения акцента НА «Я», помня о том, что мысль, на которую приходится акцент – это мысль (объект).
«Ну что ж, попробуемсъ!»
Читать дальше →

Та сила, что привела тебя сюда, доверься ей безоговорочно и без оглядки, и она не избежно приведет тебя домой.

Вчера проводила самоисследование.
И вдруг пришел такой вопрос. А кто исследует? Кто стоит за всем этим?
Внимание повернулось к себе.
И тут началось. Внимание разворачивается, а оттуда такой глобальный страх идет… Оно снова туда на себя, а оттуда страх.
Мысли примерно такие. Я не готова потерять себя. Это самое любимое. Чувство такое, что это самое-самое драгоценное что есть. С этим расстаться? Нет никогда! Это же Я! Чувство очень сильное — огромная любовь, просто бедонная любовь к этому. А что это я не вижу. Я не понимаю, что это такое к чему такая любовь.
Я говорю себе, я не собираюсь убивать, я хочу просто посмотреть. Но страх больше инстинктивный, он такой животный. Поэтому никакие слова не работают. Мысли такие при этом: это же наблюдаемо. Это просто мысли. А кем наблюдаемо? И снова страх почему-то. Какой-то бред.

Проснулась с утра в панике просто. Никак не получается что-то сделать по этому поводу.
Огромное желание спрятаться где-то. Найти точку опоры. Убежать от всего, а некуда.

Что делать то в таких ситуациях? Я вообще не понимаю.

Этого нельзя сделать, но это может прийти… Осознание собственного бессилия…
Оставить надежду знать, понимать, быть…
Но если Нет надежды боле… — не все равно ли, во сне живешь иль не во сне...)

Портрет себя.
Необъектные отношения означают не думать о себе как об объекте — любом объекте, физическом или ментальном.
Знать, что у себя самого нет абсолютно никаких объективных качеств, вообще ничего объективного, что отсутствуют малейшие следы объективности, — значит, конечно же, знать что есть ты.
А это, в метафизических терминах, — просто само отсутствие, само отсутствие отсутствия, абсолютное отсутствие какой бы то ни было объективной черты, природы или качества, то есть отсутствие самой идеи отсутствия как присутствия воспринимаемого и сознаваемого.

Портрет тебя.
Необъектные отношения с другими, со всеми феноменами — воспринимающими или невоспринимающими, — означают перестать рассматривать их как свои объекты.
Мы знаем, что как объекты они могут быть только видимостями в сознании — то есть они лишены собственной природы или качеств (как феномены). Это понимание представляет собой лишь устранение того, что технически называют «неведением».
Мы знаем также, что наши объективные (видимые) «я» равным образом лишены природы и качеств, так что и предполагаемый субъект, и его предполагаемый объект сразу воспринимаются как видимости.
Тогда мы осознаем, что то, чем мы все являемся, на самом деле ничем не отличается, и это есть «единость».
В этом нет никакой «любви», поскольку любовь — это выражение отделенности, и эта незрелая форма возбудимости, называемая «эмоциями», замещается чистой аффективностью, тем, что, ближе всего, определяется словом «радость».
Тогда мы не «любим» других: мы и «есть» другие и наши феноменальные отношения с «ними» становятся простыми, прямыми и спонтанными.
Это открытость, природа которой — радость.

Мак Киз