Внутри сердца есть зеркало, но лица Всевышнего не видно.
Лик этот можно увидеть лишь тогда, когда сомнения покинут сердце.

Человек, как птичка, клевал кусочек за кусочком — так промелькнули мгновение за мгновением.

Душа еще не освободилась от забот, а Яма уже пришел и ударил в барабан.

«Если ты делаешь различие между вещами, приходящими от Бога, — ты не человек Пути. Если ты думаешь, что алмаз возвеличивает тебя, а простой камень унижает, — то Бог не с тобой»
Ибн ал-Араби

«Ты не потерял ничего и не ищи ничего»
Фаридуддин Аттар

«Отдались от застывших идей и предвзятых мнений и обратись лицом к тому, что должно стать твоей судьбой»
Шейх Абу Саид ибн Аби-Хайр

«Вы не можете избежать людей Пути. Но если вы хотите избегать лжецов, то избегайте тех, кто называет себя „учителем“, лишая других возможности так называть их»
Анвар из Нишапура

Суфийская притча

В древние времена рецепт приготовления чая был известен только в Китае. Слухи о чае распространились по всему свету, дошли до мудрецов и невежд, и каждый пытался как можно больше узнать о нём в соответствии с тем, каким он его себе представлял.
Царь Инджа (что значит «здесь») снарядил в Китай посольство, которое получило от китайского императора немного чая для своего правителя. Но, увидев, что даже простые китайские крестьяне пьют чай, посланники Инджа решили не привозить своему царю столь грубый напиток; к тому же они были убеждены, что китайский император обманул их и вместо небесного напитка подсунул какую-нибудь дрянь.
Между тем величайший философ из Анджа (что значит «там») собрал все, какие только мог, сведения о чае и пришёл к выводу, что это некая субстанция, которая в самом деле существует, но редко встречается и принадлежит к порядку вещей, мало известных. Ибо ничего определённого о нём нельзя было сказать: трава это или вода, зелёный он или чёрный, горький или сладкий?
В странах Кашиш и Бебинев люди на протяжении целых столетий испытывали все травы, какие им только попадались. Многие травы оказались ядовитыми, чем весьма разочаровали своих исследователей. А так как никто не завёз в их земли семена чайных кустов, все их поиски были тщетными. Они также перепробовали всевозможные жидкости, но с тем же успехом.
На территории Мазхаба («сектантство») при исполнении религиозных обрядов процессия жрецов перед толпой верующих провозила небольшой ларь, наполненный чаем. Но никому и в голову не приходило приготовить из него напиток. Они даже не знали, как это делается. Все были убеждены в том, что чай сам по себе обладает магическими свойствами. Однажды один мудрый человек сказал:
— Вы, невежды! Залейте его кипящей водой!
Но его тут же схватили и распяли, потому что согласно их вере такие действия могли бы разрушить свойства чая. Подобный совет мог дать только отъявленный еретик и враг религии. Незадолго до гибели мудрый человек раскрыл секрет приготовления чая небольшому кругу людей. Этим людям удалось сохранить немного чая, и они тайно приготовляли его и пили. Один человек, застав их за чаепитием, спросил:
— Что вы делаете?
Они ответили ему:
— Это лекарство, которым мы лечимся от одной болезни.
Итак, одни видели чайные кусты, но не обращали на них никакого внимания. Другим его предлагали испробовать, но они отказывались, полагая, что это напиток для простых людей. Третьи владели чаем, но вместо того, чтобы пить его, поклонялись ему. За пределами Китая лишь несколько человек пили чай, да и то в строгой тайне. Но вот пришёл человек знания и сказал купцам, занимавшимся чайной торговлей, любителям чая и другим:
— Тот, кто испытал, — знает. Кто не испытал — не знает. Вместо того чтобы произносить пустые речи о небесном напитке, предлагайте его людям на ваших пирах. Те, кому чай понравится, попросят ещё. Те, кому он не понравится, продемонстрируют, что недостойны сделаться его почитателями. Закройте же лавки красноречия и таинственности и откройте чайханы опыта.
Итак, от города к городу, от села к селу потекли по Шёлковому Пути караваны с чаем. Купцы, чем бы они ни торговали — нефритом, драгоценными камнями или шёлком,— останавливаясь на отдых, готовили чай, если умели, и предлагали его местным жителям, знали те о нём или нет. Так появились чайханы, которые строились на всём пути от Пекина до Бухары и Самарканда. И те, кто пробовали, — узнали.
Вначале, как всегда бывает, чаем заинтересовались только великие и проницательные мыслители, давно искавшие небесный напиток. Прежде их отношение к чаю сводилось к таким стереотипным фразам: «Но ведь это обыкновенная сушёная трава» или «Почему ты кипятишь воду, чужестранец? Ведь я прошу у тебя небесного напитка». А иные из них говорили: «Как мне знать, что это такое? Докажите, что это чай. Да и цвет вашей жидкости не золотой, а коричнево-жёлтый». Но когда истина сбросила с себя покров тайны и чай стал доступен всем, кто хотел его попробовать, роли людей поменялись, и те, кто высказывались теперь подобно этим мудрецам, оказались в дураках. Такая ситуация сохраняется и по сей день.

В меня вместятся оба мира, но в этот мир я не вмещусь:

Я суть, я не имею места — и в бытие я не вмещусь.

Все то, что было, есть и будет, — все воплощается во мне,

Не спрашивай! Иди за мною. Я в объясненья не вмещусь.

Вселенная — мой предвозвестник, мое начало — жизнь твоя. —

Узнай меня по этим знакам, но я и в знаки не вмещусь.

Предположеньем и сомненьем до истин не дошел никто:

Кто истину узнал, тот знает — в предположенья не вмещусь.

Поглубже загляни в мой образ и постарайся смысл понять, —

Являясь телом и душою, я в душу с телом не вмещусь.

Я жемчуг, в раковину скрытый. Я мост, ведущий в ад и в рай.

Так знайте, что с таким богатством я в лавки мира не вмещусь.

Я самый тайный клад всех кладов, я очевидность всех миров,

Я драгоценностей источник,- в моря и недра не вмещусь.

Хоть я велик и необъятен, но я Адам, я человек,

Я сотворение вселенной, — но в сотворенье не вмещусь.

Все времена и все века — я. Душа и мир — все это я!

Но разве никому не странно, что в них я тоже не вмещусь?

Я небосклон, я все планеты, и Ангел Откровенья я.

Держи язык свой за зубами, — и в твой язык я не вмещусь,

Я атом всех вещей, я солнце, я шесть сторон твоей земли.

Скорей смотри на ясный лик мой: я в эту ясность не вмещусь.

Я сразу сущность и характер, я сахар с розой пополам,

Я сам решенье с оправданьем, — в молчащий рот я не вмещусь.

Я дерево в огне, я камень, взобравшийся на небеса.

Ты пламенем моим любуйся, — я в это пламя не вмещусь.

Я сладкий сон, луна и солнце. Дыханье, душу я даю.

Но даже в душу и дыханье весь целиком я не вмещусь.

Старик — я в то же время молод, я лук с тугою тетивой.

Я власть, я вечное богатство, — но сам в века я не вмещусь.

Хотя сегодня Насими я, и хашимит и корейшит,

Я — меньше, чем моя же слава, — но я и в славу не вмещу.

«Когда ты со всеми, кроме меня — ты ни с кем.
Когда ты ни с кем, кроме меня — ты со всеми.
Не будь так привязан к „со всеми“, „быть каждым“.
Когда ты так множественен — ты становишься ничем. Пустым.

Противоречивых мы полны желаний,

В одной руке бокал, другая- на Коране

Вот так живем под сводом голубым,

Полубезбожники и полумусульмане.

Думал я, что правда — на краю земли,
а она повсюду, где бы мы ни шли.
Думал я, что правда — в дальней стороне,
так как я не понял, что она во мне.

**********

Где ты ищещь меня, человек? Здесь я, здесь, недалёко!
Нет ни в храме индусском меня, ни в мечети пророка,
Нет в обрядах меня, нет в отказе от радостей жизни.
Если вправду ты ищещь меня, то отыщещь мгновенно.
Слушай, брат, что Кабир говорит: «Все живое священно».

**********

Читать дальше →

«В жаркой, знойной и засушливой пустыне без края и конца бьёт источник живой воды бессмертия.

Тот, кто ищет источник, никогда не находит источник.

Но и тот, кто не ищет источник, тоже не находит источник.

Кто же находит источник?»

когда низвергнутые с пьедестала
смущеные настигшей пустотой
стремимся мы во чтоб ни стало вернуть себе утраченый покой
мы в диалог вступаем с этим миром и страсти поэтической полны
к себе вниманья требуем как дети---забыв что слово -пена от волны---
мы в ранней юности не знали --любя поэзию--стихи боготворя-
что прошлые поэты описали---лишь скудный опыт собственного я
как остроумие людское пресно--как мало словом выразить дано

на пиршестве любви-болтливость не уместна--и пьется в тишине
сладчайшее вино--оно несет душе преображенье не выразимое
ни в ритмах ни всловах---бессильна здесь игра стихосоженья
здесь превращается культура---в прах

становятся едины мысль и дело
и слово претворяется в вино
и нет воображению предела
и связи восстановлено звено