Искатель: Во время практики я часто вовлекаюсь в мысли и эмоции.

Сумиран: Ты сразу не можешь быть идеальным наблюдателем.

Вначале ты будешь на 10% наблюдателем, на 90% — отождествляться. Потом на 20% наблюдателем, а на 80% — отождествляться и т. д.

Ты будешь шесть дней в неделю обычным человеком, а один день будешь вспоминать, что есть Бог. Вот такой процесс. Потом это будет возрастать по времени и по качеству.

Акцент существует и он постепенно меняется. И качественно и количественно. Это часть процесса. Это нормально.

Главное из этого не делать чувство вины. Человек из всего пытается сделать чувство вины. Подумаешь шесть дней в неделю. Хотя бы один день наблюдайте.
Искатель: Возможно ли достичь постоянства и стабильности в жизни?

Сумиран: В жизни нет стабильности. Очень важно принять факт, что стабильности не бывает…
временная бывает…

В.: Если бы я могла наслаждаться жизнью, меня бы здесь не было.

К.: Ты здесь, потому что у тебя нет выбора. Потому что иначе ты не можешь. Ты — это свобода, у которой нет выбора того, как она выражает себя. Если бы у нее был выбор, она не была бы свободой. Наслаждайся этим отсутствием выбора, этой неизменяемостью твоего существования. Это наслаждение: видеть, что ты никогда не можешь изменить то, чем ты являешься.

В.: Для меня это скорее нечто противоположное наслаждению.

К.: Я могу только сказать тебе: то, чем ты являешься, наслаждается каждым моментом и противоположностью каждого момента. Оно наслаждается собой абсолютно. И то, что думает, что не может наслаждаться, есть часть наслаждения.

В.: Что толку, что я являюсь частью какого-то наслаждения. Я хочу быть тем, кто наслаждается.

К.: То, чем ты являешься, наслаждается так же ненаслаждением.

В.: Но это же пустоплетство.

К.: Ты права. Это пустоплетство.

В.: Спасибо.

К.: Но паук — это ты. Ты плетешь эту бесконечную сеть всевозможных мыслей и форм. И наступает момент, когда ты думаешь: «К чему все это? И кто здесь вообще плетет? Похоже, я плету?!» Вот оно. С возникновением «я» началось это плетение. Ты — источник этой бесконечной сети из войны и мира, целой паутины творения, ты прядильщик каждой мысли и каждой формы. Однако с внезапным осознанием того, что это ты, вся сеть прекращает существовать. И когда ты это видишь, не остается ни мира, ни пустоплетства.

В.: Ты ждешь, что я пойму, о чем ты?

К.: Вовсе нет. Я же сижу тут не для того, чтобы ты что-то поняла.

В.: А для чего?

К.:

Я сижу туг для того, чтобы тот, кто думает, что он может что-то понять, исчез в непонимании.

В своем вечном «сейчас» Махарши был «современным» святым и всегда отговаривал преданных оставить дом и семью, отказаться от социальной активности и принять отшельнический образ жизни. Когда же малоискушенные в философии веданты посетители ссылались на тот факт, что мир – всего лишь майя, пустая иллюзия, он объяснял, что .великого учителя недвойственности Шанкарачарью обычно понимают неправильно: «Он постулировал три утверждения: Брахман реален, Вселенная нереальна, Брахман есть Вселенная. Он не останавливался на втором из них. Только третий тезис проясняет смысл предыдущих, а именно, когда Вселенная воспринимается отдельно от Брахмана, такое восприятие ошибочно и иллюзорно Все явления реальны, когда они переживаются как Самость, и нереальны, когда они рассматриваются обособленно».

В свете учения адвайты Махарши считал истинным отречением от мира не уход из дома, а удаление из сердца всех привязанностей к конкретным вещам. Однажды после долгой беседы о мирской жизни Пол Брантон спросил совсем прямо: «Так ты считаешь, что человек может продолжать выполнять все социальные требования, включая профессиональную реализацию, и все же достичь просветления?», – и Махарши ответил: «Почему бы и нет? Просто это будет уже не тот человек, а сама Самость…»

К Будде пришла женщина: её ребёнок умер. Она кричала и плакала. Она была бесплодна и не могла больше иметь детей, а её единственный ребенок умер — вся её любовь и забота. Будда сказал ей:

— Я помогу тебе. Но сначала ты пойди в город и принеси несколько горчичных зёрен из дома, где никто не умирал.

И женщина пошла в город и ходила от дома к дому. И везде, где бы она ни была, люди говорили ей:

— Мы дадим тебе сколько угодно горчичных зёрен, но условие не будет выполнено. В нашем доме умирали люди.

И так было вновь и вновь. Но она всё надеялась: «Может быть, есть где-нибудь несколько домов, которые не знают смерти». И она шла дальше и дальше, и так целый день.

А вечером великое понимание пришло к ней. Смерть — это часть жизни. Она — обратная сторона жизни и происходит постоянно. Смерть не есть личное горе, которое случилось только с ней.

С этим пониманием она пришла к Будде. Тот спросил:

— Ну что, где горчичные зёрна?

А она тихо улыбнулась, опустилась к его ногам и попросила:

— Я хочу знать То, что никогда не умирает. Я не прошу вернуть мне сына потому, что даже если это произойдёт, он должен будет умереть вновь. Помоги мне найти То, что никогда не умирает.

Безусильность – не что-то, что может быть достигнуто через усилие. Что бы вы ни делали, чтобы прекратить усилие, само по себе усилие. Это нечто, сводящее с ума… Вы всё ещё не загнали себя в угол. Если бы это было так, вы бы почувствовали, что сходите с ума; но вы лишь напуганы этим. Вы должны увидеть, что что бы вы ни делали, чтобы быть в этом состоянии не-усилия, для какой бы причины вам это не было нужно, это есть само по себе усилие. Полное отсутствие воли и полное отсутствие усилия, любого, в любом качестве, можно назвать состоянием безусильности; но это состояние нельзя достичь посредством любого рода действия, то есть усилия.
Если вы однажды поймёте бессмысленность всего, что вы делаете, — вы можете менять техники, вы можете менять учителей, но в действительности и посуществу само учение, которое вы используете, чтобы достичь цели, есть препятствие. Не важно, какому учителю вы следуете. Если вы сомневаетесь в учении, значит вы сомневаетесь и в учителе – и тогда приходит вывод: «Что-то не так во мне самом. Однажды я приду к пониманию».

Если вы не можете понять сейчас, вы не сможете понять никогда. Понимание – это отсутствие желания понять – сегодня или потом.

В данный момент, не нужно никакое понимание. Понимание нужно чтобы понять что-то завтра – не сегодня. Сегодня вам нечего понимать.

Всего за три года до ухода из жизни Махарши написал свою последнюю поэму, на сей раз без всяких просьб, хотя и по желанию своей преданной Сури Нагаммы – автора «Писем из Раманашрама».
Поэма настолько же короткая, насколько эпохальная, так что мы приведем ее полностью…

Читать дальше →

не поговорить с человек, который разговора достоин, — значит потерять человека; а говорить с человеком, который разговора не достоин, — значит терять слова. мудрый, не теряет ни людей, ни слова.

У Махарши было немало преданных животных: обезьяны, собаки, мангусты, птицы, но самой любимой была корова Лакшми. Надо отметить, что коровы до сих пор остаются священными животными, которым позволено свободно разгуливать повсюду, отчего движение транспорта на индийских улицах часто замедляется.

Читать дальше →

«Практика начинается с сильного желания измениться, стать другим.
Мы хотим постичь, кто мы такие на самом деле и что такое окружающий мир.
Это желание должно быть сильным, оно должно преследовать нас неотступно, поскольку лишь в таком желании заключено достаточно энергии для начала серьёзной внутренней работы.
Если такого желания нет, а существует лишь любопытство в отношении духовного пути, то его лучше удовлетворить, читая книги или общаясь с людьми, ушедшими на этом пути дальше нас.

Читать дальше →

В: Почему я представляю себя таким несчастным?

М: Исключительно по привычке. Измените своё отношение и свой способ мышления, приглядитесь к ним, изучите их внимательно. Вы связаны из-за невнимательности. Внимание освобождает.

Читать дальше →