Из одного проистекают оба,
    Но даже за одно нельзя держаться.
    Когда единого сознанья нет,
    Изъяна мириады дхарм не знают.

Во вчерашней проповеди я предостерег вас от пребывания в двойственности. Хотя мы не должны пребывать в двойственности, мы все же должны сохранять метод. Метод— этого, что позволяет нам объединить наше сознание, прекратить постоянный поток рассеянных мыслей. После того как сознание достигнет сосредоточения благодаря методу, мы в конце концов достигнем точки, в которой исчезнет сам метод и сознание станет единым.
Сегодня кто-то сказал во время беседы: «Я занимался практикой несколько лет, но никогда не испытывал ощущения, что мое тело или мой метод исчезает». Я сказал: «Вам не стоит слишком сильно беспокоиться об этом. Просто продолжайте практиковать». Состояние единого сознания должно возникнуть естественным образом. Естественным образом вас покинет и метод; вы не должны думать о том, чтобы оставить его. Состояние единого сознания обрести непросто. Но сегодня я сделаю еще один шаг и скажу, что даже единое сознание нужно превзойти и оставить позади.

В «Аватамсака-сутре» есть две такие строки: «Без исключения все происходит из Области Дхармы. Без исключения все вернется в Область Дхармы». Все порождается одним и в конце концов вернется к одному. Эту идею можно встретить как в восточной, так и западной философии. Однако в Дхарме Будды даже это состояние не является достаточным.

Ученик Чжао-чжоу однажды спросил у своего наставника: «Если мириады дхарм возвращаются к единому, то к чему возвращается единое?» Чжао-чжоу ответил: «В Цинчжоу мне сшили рясу, весом в семь фунтов».

Привязанность к единому может принять форму чистого материализма или монотеизма. Но во время практики необходимо сначала достичь единого. Только тогда вы поймете, что это единое не является самым высшим. Оно по-прежнему находится на мирском уровне. Только когда вы сможете преодолеть это объединенное состояние, вам удастся обрести подлинную Дхарму Будды.

Вы начинаете с сосредоточения рассеянного сознания. Сказать, что сознание сосредоточено, не означает, что оно стало единым, так как по-прежнему существует различие между субъектом и объектом, между вами и методом. Однако когда метод исчезнет, ваше сознание будет очень ясным, без всяких мыслей, и вы останетесь только с ощущением своего собственного существования. Это состояние единого сознания, также именуемое самадхи. Но это лишь элементарный уровень самадхи, и если вы будете продолжать двигаться тем же курсом, вы сможете достичь все более глубоких состояний самадхи. Последователи Чань не пребывают в самадхи, но пытаются преодолеть и это состояние сознания.

Сегодня один ученик сказал, что во время сидячей медитации он часто испытывает очень приятное, комфортное состояние. Этот тип ощущений на самом деле есть проявление желания. Пока человек привязан к желанию телесных или душевных удовольствий любого рода, он не сможет достичь состояния единого сознания.
Это происходит потому, что ваше сознание разделено на две или даже три части: ваше ощущение «я», ваше тело и удовольствие. Если приятное ощущение возникает во время сидячей медитации, вы должны держаться от него в стороне.
Впрочем, это переживание не является совершенно бесполезным, поскольку оно по крайней мере побуждает вас продолжать заниматься практикой и посещать затворничества. На самом деле, приятные ощущения от медитации могут превосходить удовольствие от пищи или секса. Однако едва достигнув этой стадии, оставьте его позади.
Еще одно выражение для обозначения единого сознания — «великое Я», поскольку хотя сознание становится необычайно расширенным, в нем по-прежнему присутствует сосредоточенность на самом себе, или «я». Пока вы привязаны к «я», освобождение невозможно.
Если вы ощущаете, что вы пребываете в состоянии «совершенства» или думаете о себе как о совершенном наставнике, то в лучшем случае это — «великое Я».

Таким образом, в этой строке слово «одно» используется в двух значениях: «Но даже за одно нельзя держаться».
Первое значение -это самадхи, а второе — это великое Я.
Это высочайшие состояния, которых можно достичь благодаря практике мирской дхармы.

С точки зрения Чань, даже если человек может достичь самадхи или обрести великое Я, он по-прежнему остается в сансаре, круговращении рождений и смертей. Освобождение, которое он обретает, носит лишь временный характер; это не окончательное освобождение.
Но «когда единого сознанья нет, изъяна мириады дхарм не знают». Это значит, что человек в состоянии единого сознания по-прежнему испытывает проблемы, но когда он теряет даже это единое сознание, ничто не может доставить ему беспокойство.

Здесь нужно разъяснить одну вещь. В состоянии единого сознания нет помрачений. Беспокойство может возникнуть только в состоянии раздвоения или разделения на три части.
Пока вы пребываете в состоянии единого сознания, ничто не может беспокоить, искушать или волновать вас.
Проблема единого сознания заключается в том, что оно не вечно; рано или поздно возникнет мысль, за ней возникнут две, три и так далее. Состояние единства можно рассматривать только в сравнении с двойственностью.
Истинная всеобщность даже не будет воспринята как «одно»; ее можно назвать просто «ничто». Одно может существовать только при наличии разделения, и в этом случае оно приведет к двум. Вам может быть одиноко только когда вы знаете о возможности присутствия другого человека. В полной всеобщности нет ощущения одиночества.

    Изъяна нет и нету дхарм,
    Истока нет и нет сознанья.

Отсутствие сознания, или Чань, — это состояние не-возникновения и не-исчезновения. Не возникает ни одной мысли, и даже это неподвижное сознание в глубинном смысле не существует. Нет ничего, что бы могло причинить вам беспокойство, и нет ничего, чему бы могли причинить беспокойство вы.
И наше тело, и наше сознание нуждаются в пище для того чтобы жить. Есть два типа пищи для тела: пища и соприкосновение. «Пиша прикосновения» включает в себя ощущение от прикосновения к другому человеку и ощущение от облачения » чистую одежду после душа.

Есть третий тип — «пища для сознания». Если вы сможете расстаться с первыми двумя типами пищи, вы покинете мир желания.
Однако за пределами мира желания есть мир форм и мир отсутствия форм. Для того, чтобы покинуть их, вам нужно освободиться от пищи для сознания.
В состоянии единого сознания, где существует только сознание, вы можете покинуть мир желания, но вы по-прежнему погружены в сансару.

Только освободившись от всех трех типов пищи, вы достигнете отсутствия сознания и оставите за спиной сансарические миры.

Помимо бесплодности усилий как таковых, любая попытка предотвратить возникновение мыслей искусственно разделяет ум на то, что осуществляет предотвращение, против того, что предотвращается, и ведёт только к неврозам и внутренним конфликтам. Какие бы мысли ни возникали, они (не имея сущности) быстро исчезают сами собой, если не принимать их за реальность, чреватую теми или иными плодами. Пытаться сознательно и намеренно убирать мысли – всё равно что пытаться смыть кровь кровью.

Борьба с эго, с умом – это именно то, чего желает эго. Ты не в состоянии побороть ум. Ты не в состоянии подавить эго. Борьба, сопротивление, контроль над эго – все эти действия невозможны. Здесь требуется действие негативного, или женского, характера. А именно: поддаться, позволить вещам быть такими, какие они есть.

«Говорят, что каждый день он выходил на утреннюю прогулку, и часто за ним шел сосед. Отлично зная, что разговаривать философ не расположен, сосед всегда молчал. Лао-цзы шел далеко, на целые мили удаляясь от дома, а сосед шел за ним. Так продолжалось годами, но однажды случилось так, что у соседа был гость, который тоже захотел пройтись, так что сосед захватил и его. Гость не знал Лао-цзы и его привычек. Они долго шли в молчании, и этот человек начал чувствовать себя неловко, тишина давила его, он задыхался от безмолвия. Поэтому, когда взошло солнце, он просто произнес: „Какое красивое солнце!“ или „Какое прекрасное утро!“ Это все, что было сказано за двух- или трехчасовую прогулку. Но Лао-цзы сказал: „Больше не бери этого болтуна. Он слишком много говорит, и говорит бесполезно, потому что у меня тоже есть глаза, я вижу, что солнце всходит и что оно красиво. Какая нужда говорить об этом?“
Лао-цзы жил в молчании и всегда избегал говорить об истине, которой он достиг, и отбрасывал мысль, что он должен записать её для грядущих поколений. Много раз ученики просили его писать, но он отвечал:
»Дао, которое может быть выражено словами, не есть абсолютное Дао, истина, которая может быть выражена словами, сразу же перестает быть истиной"

Цюйцяо-цзы спросил у Чан-У-Цзы:

— Я слышал от Конфуция, что мудрый не обременяет себя мирскими делами, не ищет выгоды, не старается избегнуть лишений, ни к чему не стремится и даже не держится за Путь. Порой он молчит — и всё выскажет, порой говорит — и ничего не скажет. Так он странствует за пределами мира пыли и грязи. Конфуций считал, что это всё сумасбродные речи, я же думаю, что так ведут себя мужи, постигшие сокровенный путь. А что думаете вы?

Чан-У-Цзы ответил:
— Услыхав такие речи, даже Жёлтый Владыка был бы смущён, разве мог уразуметь их Конфуций? К тому же ты чересчур скор в суждениях. Видишь яйцо — и уже хочешь слышать петушиный крик, видишь лук — и хочешь, чтобы тебе подали жаркое из дичи. А впрочем, я тебе кое-что несерьёзно расскажу, а ты уж несерьёзно послушай, ладно?

Способен ли кто-нибудь встать рядом с солнцем и луной, заключить в свои объятия вселенную, жить заодно со всем сущим, принимать всё, что случается в мире, и не видеть различия между людьми низкими и возвышенными? Обыкновенные люди трудятся, не покладая рук. Мудрый же действует, не умствуя, и для него десять тысяч лет — как одно мгновение. Для него все вещи в мире существуют сами по себе и друг друга в себя вмещают. Откуда мне знать, что привязанность к жизни не есть обман? Могу ли я быть уверенным в том, что человек, страшащийся смерти, не похож на того, кто покинул свой дом и боится в него вернуться? Красавица Ли была дочерью пограничного стражника во владении Ай. Когда правитель Цзинь забрал её к себе, она рыдала так, что рукава её платья стали мокрыми от слёз. Но когда она поселилась во дворце правителя, разделила с ним ложе и вкусила дорогие яства, она пожалела о том, что прежде печалилась. Так откуда мне знать, не раскаивается ли мёртвый в том, что прежде молил о продлении своей жизни?


Читать дальше →

Лин-чи рассказывал:

Однажды утром Бокудзю проснулся и сразу же позвал старшего ученика:

— Послушай, мне приснился странный сон. Не мог бы ты растолковать его значение?

— Подождите! Сначала я принесу Вам воды, чтобы Вы могли умыть свое лицо, — ответил ученик.

Он принес полный горшок воды и помог Бокудзю умыться. В это время мимо проходил другой ученик. Бокудзю подозвал его и сказал:

— Послушай, мне приснился сон. Не можешь ли ты дать его толкование?

— Лучше я принесу Вам чашечку чая! — сказал ученик, и ушёл.
Ещё один ученик, как раз проходивший мимо и слышавший разговор, подошёл к Бокудзю и спросил:

— А что за сон Вам приснился?

И получил в ответ бамбуковой палкой по голове. Два первых ученика и Бокудзю разразились громким смехом.

Недвойственные учения и Адвайта пытаются описать принцип целостности, уникальности или того, что является единым.

Единая реальность, в которой присутствует «не два» или «отсутствует другой», безусловно подтверждает иллюзорную природу разделения. Если разделение иллюзорно, то любая попытка не быть отдельным исходит из дуалистической перспективы. Таким образом, любое учение, которое пытается изменить иллюзорное состояние бытия отдельного на единство, основывается на вере в разделенную реальность и поэтому не может считаться недвойственным.
Читать дальше →

Всякая мысль о том, что есть что-то другое, кроме тебя, кроме того, что ты есть, — это отделенность. Вся так называемая не-дуальность адвайты направлена на то, что существует как раз только одно Я и ничего, кроме Я.

Проблема ложного утверждения возникает следующим образом. «Я», или чисто субъективный аспект сознания, есть первичная реальность субъектно-объектной множественности. Это Свет, Разум, или Сознание, от которого зависит само существование человека и вселенной. Оно едино и выше пространства, времени и причинности, а потому не подвластно условиям. Объективный мир, включая человеческое тело, а также и другие объекты, — зависим и связан в пределах пространства, времени и причинности, а потому подвластен условиям. Его видимая множественность является, однако, иллюзорной (в настоящее время я не стану приводить логическое обоснование этого положения, но его обоснованность вполне раскрывается в существующей философии и вдобавок имеет обильную поддержку в свидетельствах мистиков. Теперь же я попрошу читателя признать принципиальную верность сделанного выше заявления). Таким образом, он во всех отношениях по природе своей противоположен Субъекту и дополняет его.

Так вот, среди людей широко распространена привычка переворачивать вышеупомянутое положение и утверждать самосущность объектов сознания в явной или неявной форме. В результате объекты считаются первичными, и действительно возникает проблема: как же вошло в этот мир самосущее «Я»? Много хороших ученых ломали голову над этим совершенно неправильно поставленным вопросом. Дело в том, что принципиальным основанием всякой проблемы, связанной с внешним миром, является сознательное «Я», которое и делает возможным восприятие этой проблемы как проблемы. Никакая научная или любая другая проблема никогда бы не возникла в одной лишь слепой и мертвой природе. Тогда первостепенное значение для понимания всего, что касается природы, имеет «Я» и его способ познания этой природы. Самый первичный факт из всех — это «Я», которое мыслит и чувствует. Его Присутствие — единственная абсолютно непосредственная реальность, которую нельзя ни доказать логикой, ни обнаружить через опыт, ибо оно является абсолютно необходимым основанием для обеих этих форм сознания. И единственно только для этого «Я» мы и можем должным образом утверждать самосущность. Одно оно и есть то первоначальное несомненное «данное», от которого зависит все прочее. Так что подлинная проблема такова: как пришла к существованию эта внешняя вселенная? Полным недоразумением является постановка этой проблемы в следующей форме: как было внедрено «Я» в эту вселенную?


Читать дальше →

55. РЕАЛЬНОЕ И НЕРЕАЛЬНОЕ
11 сентября

На данном этапе мы, наконец, в состоянии приблизиться к пониманию того, что означает «сансара» буддистов, «майя» Веданты, или «иллюзорная природа феноменального мира» гегельянцев. Состояние Высокой Беспристрастности абсолютна Реально и менее всего какая-то воздушная абстракция. Однако Оно может казаться такой абстракцией с точки зрения относительного сознания. Нелепо воображать, что когда человек Пробудился к подлинному Сознанию, то объективная вселенная исчезает в фотографическом смысле. В Высшем Сознании внутреннее и внешнее слиты воедино, как и все прочие двойственности. Так что неверно считать внешнее нереальным, утверждая в то же время реальность внутреннего. Ни одна часть какой бы то ни было двойственности сама по себе не реальна. Именно разграничивающее выделение той или иной фазы взаимосвязанных двойственностей дает мнимую отвлеченность, то есть такую абстракцию, которая в свою очередь порождает иллюзию или Майю. Субъектно-объектное сознание произвело разделение неделимого, и это стало великой творческой причиной нереальности. Когда Шанкара говорит о вселенной, а буддист о сансаре, оба имеют в виду субъектно-объектную множественность. Именно вследствие иллюзорной разделённости, существующей в этой множественности, жизнь здесь, внизу, и является бедствием. Для индивидуального сознания смысл Пробуждения — в реинтеграции того, что изначально было нераздельным. Итак, Пробуждение действительно уничтожает вселенную в смысле ее власти над Пробужденным Человеком. После Пробуждения такой Человек может сосредоточить внимание на относительной вселенной и действовать в ней по своей воле, но смысл всего этого будет в точности таков, как погружение в сон и сознательная попытка играть в нем какую-то роль.


Читать дальше →

В Гродно открылся книжный магазин КНИГИ НЕ ДЛЯ ВСЕХ!
Хочу выразить огромную БЛАГОДАРНОСТЬ, всем кто принимал участие!!!
Спасибо Вам Друзья!!!