Как я уже говорил, пробуждение может переживаться
как мимолетный проблеск, а может сохраняться длитель-
ное время. Кто-то может сказать, что если пробуждение
мимолетно, это не подлинное пробуждение. Некоторые
считают, что при подлинном пробуждении человеку раз и
навсегда открывается истинная природа вещей, и он уже
больше никогда не утрачивает этого восприятия. Я могу
понять эту точку зрения, поскольку в конечном итоге ду-
ховное путешествие действительно ведет нас к полному
пробуждению.

Читать дальше →

Восприятие — это все, что у нас есть. Наша задача — очистить его, научиться воспринимать мир и себя без мешанины мелькающих мыслей и захватывающих эмоций.

В этом очищенном восприятии мы открываем для себя удивительное свойство сознания — его светимость.

Читать дальше →

Мы обладаем таким психическим аппаратом, и мир трехмерен. Как доказать, что трехмерность мира зависит от такого устройства нашего психического аппарата? Несомненно, доказать или опровергнуть это можно бы было только при помощи опыта.

В настоящий момент у нас есть три единицы психической жизни – ощущение, представление, понятие. Теперь – если идея Канта верна, если пространство с его характеристиками есть свойство нашего сознания, а не внешнего мира – то трехмерность мира должна так или иначе зависеть от настоящего устройства нашего психического аппарата. Вопрос конкретно можно поставить так: в каком отношении к трехмерной протяженности мира стоит тот факт, что в нашем психическом аппарате имеются, и именно в указанном отношении, – ощущения, представления и понятия?


Для того чтобы точно выяснить отношение нашего Я к внешнему миру и определить, что в нашем восприятии мира принадлежит миру и что принадлежит нам самим, мы должны обратиться к элементарной психологии и рассмотреть механизм нашего воспринимательного аппарата.

Основной единицей нашего восприятия является ощущение. Испытывая ощущение, мы предполагаем, что оно является, так сказать, отражением каких-то изменений во внешнем мире. Испытанные ощущения оставляют известный след в нашей памяти. Накопляясь, воспоминания ощущений начинают сливаться в сознании в группы по сходству, ассоциироваться, слагаться, противополагаться; ощущения, испытываемые обыкновенно в близкой связи одно с другим, будут возникать в памяти в такой же связи. И постепенно из воспоминаний ощущений образуются представления.

Представления – это, так сказать, групповые воспоминания ощущений. Такое групповое воспоминание есть представление, например, представление дерева (этого дерева). В дальнейшем усложнении психической жизни с воспоминаниями представлений происходит то же самое, что с воспоминаниями ощущений. Накопляясь, воспоминания представлений или «образы представления» ассоциируются по самым разнообразным линиям, слагаются, противополагаются, образуют группы и в конце концов дают понятия.

Так, из различных, испытанных в разное время (в группах) ощущений у ребенка возникает представление дерева (этого дерева), а затем из образов представления разных деревьев образуется понятие дерева, то есть не этого дерева, а дерева вообще. Образование понятий ведет за собой образование слов и появление речи. Т.е. пока нет понятий, это не будет речь в настоящем значении этого слова. Речь состоит из слов, каждое слово выражает понятие. Понятие и слово в сущности одно и то же, – только одно (понятие), так сказать, внутренняя сторона; другое (слово) – наружная.

Читать дальше →

БАРЬЕР ВОСПРИЯТИЯ

Мироощущение человека сдвинуто в область абстрактного. Единица абстрактного мира – это ментальный образ, вызванный к жизни работой пяти органов чувств. Мысль движется дискретно и поступательно, собирая в каждый момент законченную картину происходящего. Не имея ничего другого, мы слепо верим в то, чем живем. Как известно, вера творит чудеса, а в нашем случае она творит устойчивый предсказуемый мир, понятный и функциональный. Придуманным миром удобно управлять, поэтому, если он нам не нравится, форма нашей веры меняется, и мы наполняем свой мир образами чего-то таинственного, или возвышенного. Сакральные символы, униформа, предметы культа и тому подобные вещи фиксируют наш новый абстрактный мир, особенно если есть хорошая компания.

Себя мы осознаем по тому же принципу: не имея ничего другого, слепо верим в представления о самих себе. И, о чудо!.. Мы уже видим и чувствуем то, во что верим. Однако, платим мы за это тем, что вместо нас живет наш абстрактный образ: романтический или циничный, религиозный или эзотерический, серьезный или разгильдяйский.

Как же быстро работает мозг! Как только возникла мысль о самом себе, мы уже живем этой мыслью. Как же любим мы называться разными именами, принадлежать к какой-то социальной, культурной или религиозной группе! Каким сладким и устойчивым делает все это наш придуманный мир!

Увы, каким бы глубоким смыслом мы ни наделяли образы, которыми живем, они всегда будут лишь плоскими отражениями жизни. Наш мир окружен жестким барьером веры: только так он может казаться реальным. Поэтому всю жизнь, имея дело с реальностью, мы вынуждены преодолевать этот барьер. Чувство усилия настолько пропитало все наши действия, что мы уже не в состоянии даже представить себе активность, не нагруженную натужной напряженной концентрацией. Мы не можем расслабиться, иначе рухнет наш мир, поэтому мы вынуждены всегда напоминать себе о самих себе. Мы свыклись со страхом, с усилием, с напряжением. Все, что мы можем – это лишь пытаться ослабить все это на новом витке самовнушения.

Наше отрывочное мышление делает нас самих похожих на лоскутное одеяло. Мысль создает оторванные образы тела, сознания и вот мы уже внушаем себе, что они связаны друг с другом или, наоборот, не связаны. Одни верят в то, что тело первично… И вот они уже видят и чувствуют это. Другие говорят, что первично сознание… И тоже видят, и тоже чувствуют… Но мало кто догадывается, что образ тела – это не тело, и образ сознания – это не сознание.

Что, если попробовать посмотреть на самих себя без образов? Не думать о теле и сознании, о высшем и низшем? Что, если попробовать сделать хотя бы одно действие без усилий? Не случайное действие, не хаотическое, а конкретное разумное живое действие, но без усилий? Не с минимальными усилиями, а вообще без усилий. И пусть при этом напрягаются мышцы, но внутренних усилий не будет. Мысль отрицает это, отказывается понимать, верить. Но здесь нам не нужна мысль, и не нужна вера. Мы не будем ими пользоваться. Поэтому мысль отступает, а вместе с ней отпадает вопрос «как это сделать».

И тогда, с прекращением усилий, мы начинаем чувствовать. Чувствовать не «то» или «это», не «там» и не «здесь». Чувство становится главнее его интерпретации, главнее образов субъекта и объекта, которые возникают в непрерывном движении первичного чувства того что есть.

МЕТАФОРА

Человек(а точнее что-то там) не имеет какого-то фиксированного места в иерархии, оно сам и есть вся иерархия мироздания, а воспринимаемое место зависит от точки зрения (кое кто называет их точками внимания или точкой сборки). То, что верно для одной точки зрения, неверно для другой. Для разных уровней разница огромна. Уровни и есть и нет — как пальцы на руке, пальцы есть но они неотделимы от руки.

Просветленные никуда не идут. На самом верху — идти некуда. Но их нижние части иерархии продолжают идти — так они воспринимают существование.… Голове мало интересно, о чем думает жопа, а жопа вообще не понимает, что есть какая-то голова. Жопа-то себе думает, что она и есть голова…

(спер у кого-то)

Восприятие черствеет и грубеет из-за огромного количества боли, с которой мы не хотим встретиться.