Перн 1 — Полет дракона

Золото яркое, бронза блестящая,
Жаркое пламя в небе над Перном…
Хранители прошлого и настоящего,
Вечные стражи, защитники верные!

Мелькают сквозь серую дымку Нитей
Зелёный, коричневый цвет, голубой…
Драконы и всадники, к небу летите,
Чтобы снова вступить в бесконечный бой!

Переступив через страх и отчаянье,
Не чувствуя боль – ни свою, ни чужую,
Ударом на новый удар отвечайте,
Спасая от гибели землю родную!

Воздух наполнен пламенем красным
И запахом гари, навязчиво-жутким…
Вперёд – чтоб отважно встретить опасность,
Или – навечно уйти в Промежуток
© Тэнхъе

Я — Истина,
Я — свет в ночи,
Небытие пронзивший звук,
Я пламя трепетной свечи,
Бег времени сквозь пальцы рук.
Я голос ветра в облаках,
Я плеск бегущего ручья,
Я свист крыла, рассвет в горах,
И ты, мой друг, ты — тоже я.
И ты, мой враг, меня найдешь
В своей сердечной глубине —
Я — острый меч, я — звонкий нож,
Я смерть несу на острие.
Я жизнь сама.
Я блеск звезды.
Я странник с посохом в руке,
Я — око Гора, соль земли,
Я луч, сверкнувший вдалеке.
Я — тихий жалобный напев.
Я слез струящийся поток.
Я — солнечный гривастый лев.
Я прах и пепел. Пыль дорог…

Фрагмент из романа Агаты Кристи «Десять негритят».

— А, это вы, — сказал, наконец, генерал, — вы пришли…
Вера опустилась на землю рядом с ним.
— Вам нравится сидеть здесь и смотреть на море?
— Нравится. Здесь хорошо ждать.
— Ждать? — переспросила Вера. — Чего же вы ждете?
— Конца, — тихо сказал генерал. — Но ведь вы это знаете
не хуже меня. Верно? Мы все ждем конца.
— Что вы хотите этим сказать? — дрожащим голосом спросила
Вера.
— Никто из нас не покинет остров. Так задумано. И вы это
сами знаете. Вы не можете понять только одного: какое это
облегчение.
— Облегчение? — удивилась Вера.
— Вот именно, — сказал генерал, — вы еще очень молоды…
вам этого не понять. Но потом вы осознаете, какое это
облегчение, когда все уже позади, когда нет нужды нести дальше
груз своей вины. Когда-нибудь и вы это почувствуете…

Вопрос: Ошо, могут ли трусость и лицемерие быть красивыми?

Ошо: Если у вас есть идея, быть смелым человеком, то трусость выглядит некрасиво. Но трусость – это факт, а идея, это только идея, фантазия ума.

Пожертвуйте фантазией ради реальности, отбросьте все идеи, и тогда жизнь станет целостной. Все отвергнутые фрагменты начнут возвращаться домой, подавленное начинается проявляться. Впервые вы начнете чувствовать своего рода единение, вы больше не разваливаетесь на части.

Например, если я стараюсь вести себя как «добрый» человек, я не смогу позволить себе признать и принять чувство гнева, когда оно возникнет в сознании, потому что добрые люди просто не сердятся.

Поэтому, чтобы добиться единства в сознании личности, я должен прежде всего занять позицию не фиксированную и прочную, а быть от момента к моменту в эмпирической реальности, которая возникает в сознании.

Тогда, в какой-то момент я злюсь, потом в какой-то момент мне грустно, потом в какой-то момент я ревную, а иногда я радуюсь. От момента к моменту, что бы ни происходило, это принимается. Тогда вы станете единым. И это единство, и есть самое основное, что нужно понять.

Мастер должен помочь ученику, столкнуться и интегрировать эти отвергнутые эмпирические аспекты себя, которыми он на самом деле является в любой настоящий момент, вместо того, чтобы помогать реализовывать ему свои компенсаторные противоположности или то, чем ученик чувствует, он должен быть, или то, что он пытается защитить, улучшить или утверждать о самом себе
Читать дальше →

Грянул гром, сверкнула молния, регистрация произошла.Подул ветер, закапало, регистрация произошла.Ум оценил ситуацию, тело побежало домой, зарегистрировано.:)))Тело в тепле, за окном пейзаж, зарегистрировано:).Здесь никого нет, кто бы мог это сделать или не сделать.

Познакомитесь с хорошим поэтом. Его судьба это тоже указатель.

Вечное стояние
солнца над рекой —
противостояние
одного — другой.
Это состояние
не понять — кому?
Целым состоянием
отвечать — ему.
Вызов неотвеченный
выслушать? молчать?
Звонкою затрещиной
на лицо — печать!
Вечное стояние
в башмаках худых.
Жить не в состоянии?
В реченьку — бултых!

www.newkamera.de/vasiliev/vasiliev_01.html

И мягкость, и текучесть
И нежность, и открытость
И искренность, и спонтанность
И ранимость, и глубокое сердце
И легкость бытия
И бесконечная чувственность
И веселый нрав
И простая детскость и непосредственность
И вселенская мудрость
И доброта, и влажные глаза
И глупость, и красота
И отсутствие «думания»
И добродушность, и глубина души
И сдача Вселенскому мужчине… и самой себе
И тотальное Приятие того, что есть…
Все это есть в НЕЙ… В ЖЕНЩИНЕ…

33. Симфония.

Из-под опущенных полей шляпы Ахаб уронил в воду слезу;
и во всём Тихом океане не было сокровища драгоценнее,
чем эта маленькая капелька.

– Герман Мелвилл, «Моби Дик» –

Глава 132, «Симфония», это фактически финальная глава «Моби Дика», несмотря на то, что в книге есть ещё три главы и эпилог, где Ахаб принимает последний бой и одерживает победу. Эти три последние главы можно рассматривать как захватывающий дух итог, этакий расширенный эпилог: Белый кит обнаружен, и три дня на него идёт охота. Ахаб произносит заключительную речь и вонзает гарпун в Моби Дика. Верёвка гарпуна обвивается вокруг шеи Ахаба и утаскивает его под воду. Все погибают, кроме Измаила.
В этой главе, «Симфония», человек по имени Ахаб бросает последний взгляд на ту жизнь, которая привела его к такому концу. Он размышляет о своей утраченной человечности и видит её через «волшебное зеркало» глаз Старбока. Старбок – его первый помощник, ответственный гражданин Нантакета, квакер, уважаемый китобой, отец и муж – всё, чем был Ахаб, и, по мнению Старбока, мог бы быть снова.
Старбок, зная, что судно и команду ждёт страшная судьба, и видя шанс изменить это, умоляет Ахаба позволить повернуть корабль домой. Ахаб, в состоянии наивысшей чувствительности и ранимости, мог лишь слегка кивнуть головой, и ему не пришлось бы испить эту чашу. Вот так. Вот насколько Ахаб близок, даже в самом конце, к полной отмене приговора. Вот так легко это можно было сделать; по крайней мере, так казалось Старбоку.
Федалла, так сказать, сидит на другом плече Ахаба.

Был ясный, отливающий стальной синевой, день. Небесный и морской своды почти слились воедино во всепроникающей лазури; только задумчивое небо было по-женски прозрачно чисто и нежно, а крепкие мужественные морские волны вздымались длинными, сильными, размеренными движениями, подобно груди спящего Самсона.
Там и сям в вышине парили птицы с белоснежными, без единого пятнышка, крыльями – то были ласковые мысли женщины-воздуха; а между тем, в
Читать дальше →

Заметает поземкой поземистой, заметает следы, заметает все. В тишине.
Заметает, заметает, убаюкивает, свистит за печкой ветром, сверчком.
Блестит пятачком, да надежды свечкой. А за окошком, окном – заметает,
заметает без слов, убаюкивает без снов. Заметает поземкой, тихо так.