Площадь на рынке.
Попугай орёт
КХАТ!

Гуляю по супермаркету, самый обычный день и… о, какая необъятность! Все эти мерцающие отражения преломлений того, что может быть названо — если может — только любовью, эти сыновья и дочери мои, крепко схватившиеся за руки своих мам и пап, эти дорогие детишки, наполненные восхищением близости и перспективой будущего, и всё это разворачивается в обнажённейшей и наичистейшей пустоте, все мы неосознано объяты этой бызымянной любовью. Кто бы мог хотеть просветления? Кто бы мог отправится на его поиски? Ведь эта близость, которую мы ищем, уже здесь и свет осознанности уже сияет, разливаясь по всем щёлочкам и трещинкам, льётся через край, сам в себя, абсолютно безпричинно. Эта сокрушительная любовь ко всему человечеству в его непрекращающейся боли и жажде, эта невыразимая благодарность к вечному моменту, который никогда не повторится, это горение, горение, горение несуществующего отдельного «я», до превращения в тлен, в пыль, в воспоминания! И вот я иду через супермаркет, и супермаркет идёт через меня, а жизнь шепчет сквозь какофонию самой себя, еле слышно, «Это. Это. Только Это.»

я-брахман и ты — брахман
он-брахман оно-брахман
и асфальт тудыж-брахман
вот придет 12 год будет всем сплошной брахман!

Был пленён луной,
Но освободился. Вдруг
Тучка проплыла.

«Оставьте баловство философией и посвятите себя здесь и сейчас

поиску Истины, которая всегда внутри вас.»

на днях, сломал руку — перелом открытый, не многое потерял…
но как то грустно…
ночью засыпая, теряю весь мир…
а на утро, только тихо улыбаюсь…

Ринпоче: Теперь скажите мне, кто наблюдает наблюдателя?

Слушатель: Когда я наблюдаю свои мысли, я должен был бы иметь наблюдателя, чтобы наблюдать свои мысли, а затем я должен был бы наблюдать наблюдателя…

Р: Я хотел бы внимательно прослушать то, что вы говорите… Пожалуйста, слово за словом.

Сл: Хорошо, если бы у меня были мысли, я должен был бы наблюдать мысли…

Р: Когда у вас мысли, тогда…

Сл:… тогда я извлек бы себя из мыслей и просто наблюдал бы их…

Р: Когда у вас мысли, то, что вы делаете? Сл: Я должен был бы наблюдать их. Р: Подождите минутку. Еще раз… когда у вас мысли… вы узнаете, что есть мысль. Теперь, кто же наблюдатель?

Сл: Хорошо, то, что я пытался делать — это наблюдать наблюдателя, наблюдающего мысли.

Р: Так, что же вы думаете это значит?.. Хорошо, теперь я — вы. Я стал вами. Есть мысль. Я наблюдаю ее. Теперь, что я делаю? Кто же наблюдатель? Давайте пользоваться самым простым языком. Это — моя мысль, и я смотрю туда (указывает на деревянный предмет напротив). Я наблюдаю эту мысль. Теперь, что я делаю? Сл. 2: Ага, я догадался!

Р: Прекрасно. Вот моя мысль, я вижу ее здесь. Теперь, что я полагаю делать дальше?

Сл. 2: Так, следующее, что я делаю — это говорю: То — не я, а это — я".

Р: ЭТО — другая мысль! Сл. 2: ЭТО — проблема…

Сл. 3: Просто смотри на наблюдающую мысль личность.

Сл. 1: Да, именно это я и пытался сказать, но когда я делал это, почувствовалось, будто я должен был бы выйти из тела в более

Читать дальше →

Порой мне брезжила отрада
В простом, — совсем, совсем простом:
Подкрасться полночью из сада
И заглянуть в мой сонный дом.

Окно распахнуто. Гардины
Чуть зыблются… Весна легка,
И отсвет, тонкий, как седины,
Скользит на сумрак потолка.

Над абажуром старой лампы
Так тих светящийся венец,
Так мирны тёмные эстампы,
Ковров тяжёлый багрянец…

Так странно нов, манящ и светел
Знакомых книг над рядом ряд:
Ночь окунула в мягкий пепел
Их слишком праздничный наряд.

Как вы пленительны, как святы,
Друзья, взлелеянные мной — Пенаты, добрые пенаты
Родимой комнаты ночной!

Чуть внятный шелест… Шаг… И светом
Вдруг сердце сладко залило:
Как будто в сонной синеве там
Взметнулось белое крыло.

Хрупка, светла, нежна, как иней,
Прошла по комнате она
И стихла в старом кресле синем
С шуршащей книгой у окна.

Вся жизнь полна блаженным ядом,
И изменяет стих певцу,
Чуть подойду с певучим ладом
К твоим глазам, — душе, — лицу.

А счастье — в чём? Под этим кровом
Из-под руки твой взгляд следить
И зовом беглым, лёгким словом
Твой отклик сразу пробудить.

1950

Так было

А. А.

… Всё безвыходней, всё многотрудней
Длились годы железные те,
Отягчая оковами будней
Каждый шаг в роковой нищете.

Но прошла ты по тёмному горю,
Лёгкой поступью прах золотя,
Лишь с бушующим демоном споря,
Ангел Божий, невеста, дитя.

Расцвела в подвенечном уборе
Белой вишнею передо мной,
И казалось, что южное море
Заиграло сверкавшей волной.

С
Читать дальше →

обуваюсь в облака
какие странные они
пуговицы чайника…

— Так ты говоришь, что стал христианином? — Да. — Тогда ты должен много знать о Христе. Скажи, какой стране Он родился? — Не знаю. — В каком возрасте Он умер? — Не знаю. — Сколько у Него было проповедей? — Не знаю. — Ты знаешь очень мало для человека, обращенного в веру Христа! — Ты прав. Мне стыдно, что я так мало знаю о Нем. Зато я знаю вот что: три года назад я был алкоголиком. Я был весь в долгах. У меня разваливалась семья. Жена и дети боялись моего прихода домой. Теперь я больше не пью. Мы вернули все долги. И все это благодаря Христу. Вот сколько я о Нем знаю!