Что это у тебя в руке?
— Счастье.
— Почему такое маленькое?
— Оно только мое.Зато какое лучистое и красивое.
— Да… Восхитительно!
— Хочешь кусочек?
— Наверное…
— Давай ладошку.Я поделюсь.
— Ой… оно такое теплое…
— Нравится?
— Очень… спасибо!
— Близким людям никогда не говорят спасибо.
— Почему?
— Они всегда все понимают без слов.По глазам.
— А чужие?
— Чужие говорят спасибо таким же чужим.Прийдет время и ты поймешь.
— Знаешь… мне намного лучше, когда счастье в руке…
— Так всегда бывает.
— А если я с кем-то поделюсь?
— У тебя прибавится твоего.
— Почему?
— Сам не знаю.Только потом оно станет еще более теплым.
— А руки об него обжечь можно?
— Руки обжигают о зависть.О счастье их обжечь нельзя.
— Знаешь… я знаю с кем поделиться этим чудом.
— Я рад этому.
— Тогда…
— Именно, увидимся еще.Делись им.Ведь так многим его не хватает.

Интересно, что когда уходишь за пределы блаженства, оно тем не менее остаётся, нет связанности им, нет стремления кричать «О, я переживаю несказанное блаженство!», оно просто есть и оно не «чьё-то»

***
Когда-то возникла первая книга об Этом, но ведь тот кто её написал получил это знание не из книг! Следовательно, без книг можно обойтись!))) Сам человек -книга, так как Бог «всех» наделяет равной возможностью!))

***
Лучшая помощь — «исчезнуть», как православные скажут «умалиться» или «совлечь с себя ветхого человека» ибо только Свет помогает не затенённый экраном «эго», а не какой не «просветлённый».
Помощь идёт всегда, когда нас «нет»

***
Может ли собственное тело принести счастье? В конце концов оно стареет и разрушается. Также и с телами «других» людей с кем мы связываем счастье. Оно есть всегда, так как «все» находятся в Том, но по ошибке считая себя телом вы принимаете других за тела и от этого страдаете.

***
Из «незнания» проистекает всякое объективное знание. Ведь по сути объектирование это ограничение Пустоты. Поэтому Пустота есть Ничто и в то же время Всё.

***
Быть «действующим» значит быть в рабстве. В писаниях говорится «Отдай всё Мне, ибо иго Моё благо и бремя Моё легко»

***
Меня спрашивают «нравится ли вам такой-то политик?», или «нравится ли вам такой-то Гуру или учение» я отвечаю «Отныне я лишь волна в Океане Радости, которая плещется и играет там и так как Жизнь то устроила.
Когда же я утверждаю „мне нравится тот и не нравится этот“ то лишь исхожу из отождествления с волной отделяя её от Океана. Тогда сразу начинается „шторм“, глупое столкновение волн на поверхности того же самого океана остающегося нераздельным.
Что же случается после шторма? Лишь Абсолютный Покой, лишь Абсолютный Покой!!!))))

***
Ты не можешь не действовать, но оставаясь действующим просто бежишь как белка в колесе действий. Не лучше ли отдать всё Тому, кто делает эту работу гораздо лучше тебя без усилий?

***
Оценивание и желание лишает силы поток мышления — мысли становятся банальными и скучными. Привязанные к столбу оценки они вращаются, лишённые Силы Безграничного, Безоценивающего.

***
Счастье — это бесконечный Шар из которого ничего не выпирает. И зацепиться ни за что он не может и зацепить его нельзя!

Кроме Премы и Сатьи, Я ни перед чем и ни перед кем не склоняю голову и никого не боюсь. Пусть вас не волнуют мирские проблемы; если вам что-нибудь понадобится, просите Меня и не тратьте драгоценное время на пустые рассуждения о возможности или невозможности воплощения на земле Господа. относитесь ко всем с Премой; это самое большое, что вы сможете сделать для себя и других, ибо эти другие — вы сами. Кроме Премы и Сатьи, вы также не должны склонять свою голову ни перед кем и ни перед чем. Никогда не склоняйтесь перед жестокостью и ложью.

(Фрагмент бесед, проведённый во время Шиваратри 1963 года)

Вопрос: Обязательно ли перед так называемым пробуждением проходить через «темную ночь души»?

Карл: Или нельзя ли полегче?

В.: Ну да, если нет необходимости…

К.: Сначала ты определяешь себя как «я» со свойствами и историями, которые ты называешь своей личностью. Напротив, похоже, независимо от тебя, существует мир. В нем ты принимаешься за поиски. Ты ищешь объекты, которые могли бы дать тебе удовлетворение. Обстоятельства, в которых ты почувствуешь себя счастливой. Ты прилагаешь усилия и ищешь, и ищешь до тех пор, пока не перестаешь искать. Потому что однажды поиск прекращается. Не потому, что ты так умело его провела. Он просто прекращается. В какой-то момент появляется осознание, что нет смысла искать в объектном. Ты понимаешь, что в нем ничего не найти. Тогда возникает пустота — в тебе, в мире, — и ты воспринимаешь ее, возможно, как депрессию. В этой депрессии, в которой ничего не может тебе помочь» ты поворачиваешься. Ты смотришь на то, что пребывает до этого мира.

В.: И это прорыв?

К.: Ты не имеешь к этому никакого отношения. Мы говорим о сознании. Поначалу сознание ищет себя в объективности, в мире, и познает: мир и объекты не могут удовлетворить то, что я есть. Они виртуальны.

Они обнаруживают свою мнимость. И сознание просто становится недвижимым. В этой недвижимости оно осознает само себя. Это чистое Осознание: более нет никакого второго. Более нет никакого интереса к миру.

В.: У меня, к сожалению, все еще есть интерес к миру.

К.: Тебе не нужно сожалеть об этом. Этот полный отказ от объектного, от всякого поиска, невозможно организовать. То, что остается только Осознанием, потому что сознание высвобождается из мира и направляется на себя: это ты не можешь ускорить или предотвратить. Это происходит само.

В.: По сути я знаю, что там, в мире, искать нечего. В медитации я всегда замечаю: собственно говоря, ничего не нужно.

К.: Если бы ты отказалась от всего, пользы бы от этого не было. Нет гарантии, что через твою медитацию или поиск что-то может случиться. Даже если ты сделаешь все, хозяйственной выгоды это не принесет. Если ты полностью познаешь, что не существует выгоды, которую можно получить путем делания или неделания, то это будет хорошо.

В.: Вот уж ценное указание!

К.: Как замечательно, что я смог предоставить тебе эту маленькую выгоду.

Случайно наткнулся на старую песню из детства в которой открылись новые смыслы

Прошлое уже прошло,
Не пытайся вернуть это.
Настоящее не стоит на месте,
Не пытайся прикоснуться к нему.
Из момента в момент,
Будущее все не приходит,
Не думай о нем преждевременно.
Всему, что оказалось перед твоими глазами,
Позволь быть.
Нет указаний, которых тебе следовало бы держаться.
Нет загрязнений, которые следовало бы смыть.
Пустым умом ты в действительности
Можешь проникнуть в природу явлений,
Обнаружить — все вещи не имеют жизни.
Если ты исследуешь так,
Тогда совершится великое достижение.

Xон Юн

Вопрос: Я полон тоски. Не знаю, по чему.

Карл: Тоска возникает, когда ты думаешь, что что-то утратил. Например, живость твоего детства. Или когда тебе хочется куда-то в другое место. Например, в другое окружение. Тоска возникает, когда ты представляешь себе условия, в которых тебе было бы лучше. Вроде гармоничного партнерства или хорошей работы, финансовой защищенности, семьи, здоровья. То есть, когда ты охотно оказался бы в состоянии, которого у тебя нет — или думаешь, что нет. Тогда у тебя появляется тоска. Тогда ты ищешь что-то, чего якобы не хватает или что утрачено.

Читать дальше →

Джецюн Миларепа покинул пещеру у белой скалы Лошадиный Зуб и вернулся в пещеру Ясного света в Гунтханге. Пока он пребывал там, ясное свечение его сосредоточенного ума обрело ещё более мощную силу, и он спел такую песнь:

Почтение моему святому Ламе!

Я, йогин Миларепа,
Подношу свой опыт и постижение
Всем медитирующим десяти направлений.

Благодаря ровной, сосредоточенной работе
Мой ум непринужденно пребывает в своем
    естестве,
Вне оцепенения или напряжения.

Я гляжу прямо перед собой глазами
    критического осознавания.
Меня охраняет зоркий страж – осознавание
    памятования.
И спокойно сохраняю бдительность тела и ума.

Читать дальше →

СТАРЕЦ был одарен живым, красивым и необычайно дерзновенным умом. Он пишет:

«Умом мы не можем познать даже и того, как сделано солнце; и когда мы просим Бога: дал Ты солнце, Скажи нам, как сделал ты солнце,— то слышим в душе ясный ответ: — смири себя, и будешь знать не только солнце, но и Творца его. Когда же душа Духом Святым познает Господа, то от радости забывает весь мир и оставляет заботу о земном знании».

Здесь, под почти наивной формой выражения, скрыто указание на два различных образа познания о бытии. Обычный и всем известный путь к познанию выражается в том, что познавательная способность человеческого духа, направленная вовне, встречается с бесчисленным разнообразием явлений, видов, форм, и с бесконечным дроблением всего происходящего, и потому познание никогда не достигает ни полноты,, ни подлинно реального единства.

При этом образе познания, ум, ища настойчиво единства, прибегает к синтезу, всегда и неизбежно искусственному, и то единство, которого он достигает на этом пути, не есть нечто реально и объективно сущее, но лишь свойственная ему форма отвлеченного мышления.

Иной путь к познанию о бытии лежит чрез обращение человеческого духа внутрь себя и затем к Богу, При этом происходит нечто обратное тому, что мы видели в первом образе познания: ум отходит от бесконечной множественности и раздробленности явлений мира и всею силою обращается к Богу и, пребывая в Боге, видит и себя и весь мир.

К такому образу познания через молитву — стремилась душа Старца, и хотя он не терял здоровой чувства реальности этого мира, однако, до конца жизни своей оставался далеким от мирских дел, чуждым любопытства и привязанностей. Дух его всегда был занят только Богом и человеком.

Однажды. Монаху по прозвищу Меткий, приснился, как ему показалось, вещий дивный сон, о том, как он наконец-то избавляется от своего эго. Раз и навсегда.
Воодушевленный этим событием, он решил как-то помочь и остальным монахам, не просто пересказав им свой сон, а продемонстрировав его! Надеясь что это произведет больший эффект и наставит на путь истинный еще ну по крайней мере нескольких заблудших душ.
Так что возвратился в монастырь Меткий уже в полдень. Когда он подошел поближе, его начали спрашивать о том, где же это его носило пол дня. Но он, сложив руки за спину, с гордым видом, улыбаясь и ничего никому не отвечая, не спеша прохаживался по двору. Сделав, таким образом, паузу и дождавшись пока все таки привлекут к нему своё внимание, он сказал:
– Послушайте меня, друзья мои! Сегодня у меня случилось пробуждение! Так что я, как бесконечный источник сострадания ко всему живому, не могу не проявить его к вам, не поведав о своем опыте и не сбросить с вас оков двойственности! Услышьте же мой рассказ!
Некоторые монахи молча переглянулись, но никто ничего не сказал. Все приготовились слушать.
А, нужно заметить, что всё это время, Меткий держал в руках мешок за спиной и тут он его достал, открыл и вытащил от туда… огромный надутый воздушный шар!
Монахи слегка загалдели, но быстро притихли. – Зачем он тебе? – выкрикнул один.
– Не спеши, – был дан ему ответ.
– Смотрите, – продолжил Меткий, – вот этот воздушный шар – он как моё эго, такой надутый, важный, надменный и стоит его уколоть, как он сразу же начнёт шипеть!
Все засмеялись, похвалив шутку.
– Я продолжу, с вашего разрешения. Так вот! Смотрите же все – вот оно – моё эго! Я обнаружил его! Теперь, всё что мне осталось – это уничтожить его! Но, здесь, я хотел бы вас предостеречь: уничтожить его, на самом деле, не так уж и просто, как могло бы показаться… Здесь нужен личный подход. Каждый должен найти ТО, в чем он является Мастером, ТО, что умеет делать лучше всего и именно Это и использовать в изничтожении данного супостата. Здесь вам и предстоит произвести самоисследование и выяснить что это всё-таки такое для каждого из вас. И в этом деле я вам помочь никак не могу.
Меткий вновь выдержал паузу, пробегая взглядом по лицам монахов.
Те в ответ закивали головой: кто одобрительно, а кто и с согласием.
– Так вот! – Молодой монах вновь продолжил. – Все знают, что я мастерски владею луком и стрелами, от этого и прозвище моё. Именно их я и использовал для того, что бы окончательно усмирить своё эго. И сейчас я намерен продемонстрировать вам это, дабы сия речь лучше запечатлелась в ваших лысых головах! Смотрите же и внемлите мне!
И с этими словами Меткий подняв шар над головой на вытянутой руке, отпустил его, так что тот спокойно и ровно потихоньку поплыл вверх. Все заметили, что на шар монах прилепил бумажку, на которой было кое-как нацарапано слово «эго».
Несколько секунд все наблюдали за шаром. Никто не шивельнулся.
Затем взгляды постепенно обратились к Меткому. Но тот, всё еще наблюдал удаляющийся ввысь шар.
– И что же дальше? – послышалось со стороны толпы.
Монах опомнился, полез в мешок и достал из него лук и стрелы. Продемонстрировав их всем в достаточной степени, он сложил руки за спиной, держа в них оружие, и стал не спеша прогуливаться взад-вперед как ни в чем не бывало. Опять воцарилась тишина. Никто не сводил с него взглядов.
– От чего же ты не стреляешь? – не выдержал один совсем еще молодой монах.
– Я выжидаю подходящий момент. Не забывай, что я мастер своего дела, и лучше других знаю, когда этот момент настанет.
Еще немного побродив, монах взглянул вверх – шар был уже достаточно высоко.
– Время пришло, – сказал Меткий, прикладывая стрелу и натягивая тетиву.
А нужно сказать, для полноты повествования, что как раз в это время шарик перекрывал солнечный диск, так что глаза стрелка были в тени. Но когда он уже был готов стрелять и начал разжимать пальцы, как раз в это мгновение шар поднялся несколько выше солнца и солнечный луч, из-под него, ударил монаху прямо в глаза, так что тот от неожиданности зажмурился и разжал пыльцы. Ну, и как и следовало того ожидать, стрела пролетела несколько в стороне от желаемой цели…
– Вот чёрт! – не выдержал монах. – Как же так?!
Ник-то даже не подумал о том, что бы захихикать.
Меткий поднес руку козырьком к глазам всматриваясь ввысь. Затем обвел взглядом собравшихся:
– Дай мне свою шляпу! Быстрей! Пожалуйста.
Ему принесли шляпу. Он сделал круг, обойдя некоторое расстояние (ведь солнце уже было прямо в зените), так что оно оказалось как слегка за его спиной. Теперь, благодаря шляпе, он мог попасть в шар, не беспокоясь о выходках Желтого Бога.
Не говоря ничего, он натянул тетиву, прицелился и выпустил стрелу.
Казалось, стрела летела точно в цель. Но внезапно, где-то там, в вышине, подул порыв ветра, и стрела, вновь несколько отклонившись с курса, прошла мимо цели.
– Черт! Черт! Черт! – монах уже чуть не плакал.
Вдруг он раздал неистовый ошеломляющий крик. То ли от неудачи, то ли подбадривая себя перед следующим выстрелом, никто не знал…
Меткий вновь поднял свой лук, приложил стрелу и натянул тетиву. Он замер, видимо, собираясь с мыслями.
– Внутренний покой, – прошептал он, так что его расслышали только те, кто стоял ближе всех и кто не разбежался в испуге от его крика.
– Внутренний покой, это всё, что мне сейчас нужно, – повторил монах и спустя пару секунд выпустил стрелу.
Все тихо ахнули: стрела не долетела до шара считанных сантиметров.
Меткий плюхнулся на землю и растеряно уставился в нее.
– Не переживай ты так, – кто-то решил подбодрить его – если бы ты выстрелил на пару секунд раньше, ты бы точно попал!
Меткий закрыл лицо руками. Казалось он сейчас будет плакать.
– Эй! Я знаю что делать! – выкрикнул старший монах. – Возьми ружьё. Так ты еще сможешь достать его!
Меткий посмотрел на него и вновь опустил голову, ниже прежнего.
– Нет, – промямлил он, – я же мастер лука и стрел… как же я могу… ружьём… нет…
А тем временем, все монахи обступили его плотным кольцом, и каждый пытался как-то его утешить, так что никто не заметил как в круг вошел настоятель монастыря.
– От чего ты плачешь? – спросил настоятель.
Монах поднял голову, поприветствовал настоятеля, и вытирая слёзы начал сбивчево и невнятно бубнеть свою историю. Настоятель спокойно выслушал его, улыбнулся и кивнул.
– Послушай, – сказал он, – пытаясь избавиться от мыслей об эго, ты только сделаешь их сильнее. Отпусти их, ослабь хватку. Просто не уделяй им внимания и они растворятся сами по себе, как будто бы их никогда и не было.
– Затем, однажды, ты, возможно, даже захочешь вновь увидеть их, почувствовать их, найти их… но их и следа уже не будет…
Настоятель поднял голову вверх, как будто высматривая что-то в вышине. Все последовали его примеру.
– Смотри, Меткий, твоё эго исчезло! – выкрикнул мальчик-монах.
Шара уже не было видно.
Наступил глубокий момент внутренний тишины.
И в этой медитации все монахи без исключения осознали свою истинную природу такой, какой она есть.
На том и сказке конец!