Разум — такое какое-то очень необычное проявление сознания. Странное.
Он, с одной стороны позволяет увидеть процессы и механику взаимодействия элементов системы под названием вселенная. А с другой стороны, он не может ничего увидеть вообще. Ведь всё, что видит разум — это то, что он же сам и придумывает. Он оперирует понятиями, названиями образов, которые сам же и называет и определяет. А затем тосует в комбинации. Он создаёт проблему, а потом сам же пытается её решить. Он неудовлетворён. Он голоден. Ненасытен. Ему не нужно, чтобы его пожелания удовлетворялись, ему важен сам процесс.
А потом ему становится тесно и скучно в своих же собственных границах и он придумывает идею о безграничности. Но только этими границами он и является, поэтому его путь превращается в фарс. Он не собирается исчезать, иначе что бы его остановило в мире, где сбывается всё, что хочешь. Ему важно именно хотеть. Сделать клетку немного шире, но не разрушать её. Идти, стремиться, достигать цели.
Это была бы красивая игра, но почему-то уже давно не играешь. Всё очень даже всерьёз. До самых до слёз. Не получается шире, можно скукожиться уже, но никогда не лопнуть. Лучше, в крайнем случае убить это тело, чтобы прекратить мучения, когда страдания невыносимы, чем снять с себя корону и отдать её существованию. Даже при том, что отдача символическая, даже воображаемая. Короны на нём нет и небыло никогда.
Ты не царь. Но так хочется им быть. Не царём вселенной, а королём кривых зеркал.
Откуда такая привязанность? Это что-то сродни могучему психоделику, который принял когда-то так давно, что уже и забыл об этом. А он всё прёт и прёт и не отпускает ни на секунду. Уже и позабыл с чего начиналось, зачем начиналось, кто начинал. Нервная система держит. Мозг держит. Все миллионы клеточек, сплочённые общей идеей получать впечатления именно через органы чувств, через химию тела, то есть через этот самый психоделик.
И столько игр уже насоздавал и понаввязывался в уже кем-то понасозданные игры, что заблудился в них и скорбишь о судьбе этих нарисованных воображением проектов обустройства и систематизации хаоса для тела. А всё не получается. Хаос не систематизируется почему-то. Всё не любится, не сопереживается так как сказали. И сердце чёрствое, а должно греть всю Землю. И медитация — сплошная профанация, а нужна минимум пятая дхьяна.
Вот бы мозги фанатика. Разделился и воюй на здоровье с верой и плясками и надеждой победить этот зловредный ум и это везде-ссущее эго. Шпагу мне, господа, я пойду сражаться за мир во всём мире. Я уничтожу всех, кто мешает свету быть! Я покажу вам истину. Я знаю — мне шепнули на ухо сакральные смыслы. Я залюблю вас досмерти. Я видел как всё устроено, это было в прошлой жизни, когда я был Гарабом Дордже и интуиция моя облекается в форму тоски, чтобы я нырнул в эту тоску когда-то и утонул в ней. Но не сейчас. Ещё рано. Боги закрывают мне дорогу, чтобы я исполнил предназначение. У меня Миссия Гения — монада перебрасывается! Великое бремя! Думать о недумании. Думать о пробуждении Духа, неспящего в Сиэтле.
А нет. Это всё слова мыслей. Этого ничего нет в том, что ни суть, ни бред. Я замолкаю и потеку дальше. Я разбрызнусь нелепым фонтаном у светофора. Я пойду на красный… стоп! На жёлтый пойду. Нет. Нет. Нет. Да. Да. Да. Да нет. Я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она… Не думай! Почему? Да, действительно… Ага, попался! Да, действительно… Ты — я? Нет, я — ты. Понятно, а ты кто, если я не я… И главное не бойся. Это не страшно. Быстрее, быстрее, не успеваешь распутаться. Стой! Стоять. Останься здесь. Остановись! Быстрее остановись. Беги, беги…

Зная судьбу Янки Дягилевой, эта песня немного по-другому слышится. Боль человека в системе с чувством свободы внутри и только один выход она увидела из Большого Ума… Возможно, не было никого рядом, чтобы сказать.