В.: А как насчет любви, глубоких постоянных чувств, отклика души на красоту природы?

У. Г.: Ха! Все это типичная романтическая чушь. Чистая поэзия! Не то чтобы я против романтики или поэзии. Вовсе нет. Просто это ничего не значит. У вас на самом деле нет способа увидеть закат, потому что вы не отделены от заката, не говоря уже о том, чтобы писать об этом стихи.
Ваши необыкновенные переживания, которые возникают у вас от созерцания заката, вы хотите разделить с кем — то. Посредством поэзии, музыки или живописи вы пытаетесь разделить свои переживания с другим человеком. Больше ничего за этим не стоит. Настоящий закат находится за пределами возможностей восприятия вашей воспринимающей структуры. Наблюдающий и есть наблюдаемое. Вы не можете отделить себя от того, что вы видите. Как только вы отделяете себя от заката, начинает проявляться ваш внутренний поэт. Из этого разделения поэты и художники пытаются выразить себя, разделить свои переживания с другими. Это и есть культура. Культура порождает свои собственные реакции. Больше ничего за этим не стоит.

В детстве играл в компьютерную игру Myst.
Она была чем-то особенным, необычным. Манила.
В ней я путешествовал по удивительно красивым, но пустынным мирам.
Кроме меня в этой игре практически никого и не было.
Просто эти потрясающе тихие миры…
Самое загадочное было в том что в игре не было меня как персонажа…
Никак нельзя было увидеть себя! Не было звука шагов или голоса.
И это создавало очень странное и поразительное ощущение.
Что есть только вот эти миры, а меня нет!
Было только вот это пространство, в которых разворачивались эти миры.
И возникла аналогия с нашим миром. Во многом он похож на ту игру.
Просто здесь чуть шумнее и дорисован образ главного персонажа!
Хочется научиться смотреть на этот образ как на часть мира образов.
И также возникает огромный интерес к этому безмолвному сознающему пространству.

— Для Учителя не может быть больше или меньше любви. Для него самое начало и конец— одно и то же; это замкнутый круг. Его любовь по отношению к ученику не возрастает. Для ученика, конечно, всё это происходит совсем по-другому; ему предстоит завершить полный цикл. По мере продвижения ученик ощущает, что Мастер становится всё ближе и ближе. Но Мастер не становится ближе; он всегда был рядом, только ученик об этом не знал. Бхаи Сахиб
— Бога нигде нет. Бог может быть познан только в Мастере. Растворяясь в Учителе, ты узнаешь Бога. Для тебя важен лишь Учитель. Только Учитель. Божественный Мастер завершен во всех отношениях. Просто уподобляясь ему, ты обретаешь полную завершенность. Бхаи Сахиб
— Когда искренний ученик становится послушником мастера, сопровождает его и обучается у мастера подобающему поведению, духовное состояние перетекает от мастера к ученику, как один светильник зажигает другой. Речь мастера воздействует на глубинные аспекты психики ученика, так что слова мастера становятся сокровищницей духовных состояний. Состояние передается от учителя к ученику благодаря тесному общению и тому, что ученик вслушивается в слова учителя.Всё это относится только к такому ученику, который препоручил себя наставнику, отринул желания «Я» и, отказавшись от собственной воли, растворился в учителе. Абу Хафс ал-Сухраварди
— Люди полагают, что шейх должен совершать чудеса и демонстрировать свою просветленность. Между тем от учителя требуется лишь обладать всем тем, в чем нуждается ученик. Ибн Араби
— Успех влюбленных зависит от их любви к духовному наставнику, от любовного служения ему, от молитв за наставника и услуг, оказанных ему.
Любовь к учителю, возникающая глубоко во внутреннем бытии ученика, подобна реке, текущей во внутреннем бытии наставника.Поистине, обильный поток щедрот духовного учителя выплескивается на ученика.Течение щедрот ослабевает или усиливается соответственно любви ученика к наставнику.
Короче говоря, ученик должен любить учителя подлинной, искренней и нелицемерной любовью. Следует понять, что существует путь от сердца к сердцу. Поэтому ученикам воздается сторицей за их любовь и привязанность к наставнику — той благодатью, которую они получают от учителя. Это утверждение прошло испытание временем и является основой практического постижения. Шейх Музаффер
— Дервиш подметал двор. Абу Са’ид заметил его и сказал: «Будь подобен комку пыли, что катится впереди метлы, а не камню, остающемуся позади».
Нужно быть подобным пыли, у которой нет собственной воли и которая следует туда, куда ее гонит метла (духовный наставник), а не уподобляться камню, который настаивает на своем и противоборствует указаниям наставника. Абу Са’ид ибн Аби-л-Хэйр
— Наибольшая опасность, с которой сталкиваются ученики «великих» учителей, состоит в том, что они склонны боготворить учителя, но не живут соответственно тем принципам, которые он провозглашает. Джами

Как вы можете понять тишину, хаотичная она или наоборот? Можете ли вы ухватить эту тишину? Когда эта тишина начинает действовать через вас, это нечто экстраординарное, что-то наполненное жизненностью. Та структура, которая хочет понять свою природу, уловить её, вместить или выразить её, не может сосуществовать с ней.
Проблема в том что вы знаете много об этом состоянии, у вас развитое воображение. Вы представляете что это то, о чем сказано “Тишина есть Брахман” и начинаете думать об этом. Это воображение должно уйти. Это нечто живое, а структура которая хочет ухватить это — мертва. Вы все мертвы. Вы вообще не живые человеческие существа. Вы никогда не ощущали ни единого живого момента в своей жизни. Вы живете жизни ваших мыслей. Все мысли мертвы, и не важно о чем они, о Шанкаре или о Раманудже или о сотнях святых и спасителей которые у нас были и вероятно есть. Бесполезно пытаться понять это. Как вы сможете уловить это?
Если есть такая вещь как тишина, хаотичная или наоборот, живая или мертвая, она начнет выражать себя. Когда это выражение происходит, вас нет. Поэтому вы никогда не узнаете природы этого. То что вы называете тишиной — вообще не тишина.

Мы все говорим об уме. Религиозные мыслители, психологи, все говорят об уме. Поэтому каждый индивидуум должен сделать открытие сам для себя, не полагаясь на любой авторитет, религиозный, научный или психологический. Это должно быть ваше открытие. Иначе оно ничего не стоит.

Рамола Баччан: Вы испытываете гнев в связи с чем-то, вас когда-нибудь что-то волнует, захватывает?
У.Г.: Я вынужден ответить «нет». Понимаете, нечто живое никогда не задаёт подобных вопросов. Живое существо никогда не будет спрашивать: «Есть ли у жизни какой-то смысл или цель?» Это слишком нелепо, слишком абсурдно задавать такой вопрос. Только мёртвую структуру это может интересовать, и она придумала все эти вещи типа «смысла жизни» и «цели жизни», и хочет знать (он, она или оно хочет знать) смысл и цель жизни. Если и есть какая-то цель, то она уже присутствует, если есть какой-то смысл, то он уже присутствует…

—

Рамола Баччан: Тогда позвольте спросить вас, во что же вы верите?
У.Г.: Это очень сложно, поскольку мне не нужно во что-либо верить. Зачем мне верить? Проблема для нас в том, что мы отделяем веру от того, что вы называете «я». Я же настаиваю, что там нет никакого «верящего» или «верующего», но там есть лишь вера. И вера это то, что туда привнесла культура. Поэтому вы не можете существовать без веры или убеждений, и вы естественно будете заменять одни убеждения другими. Это всё, что вы можете делать. Но что такое убеждение, и является ли оно чем-то отдельным от вас самих? Я задаю этот вопрос. Там нет никакого «верящего».
Рамола Баччан: Получается, что вы не даёте никаких ответов, но сами задаёте вопросы.
У.Г.: Я не задаю вопросов, но спрашиваю вас, почему вы их задаёте. На самом деле, вы вовсе не хотите никаких ответов на ваши вопросы. Единственное что вас (точнее, тех людей, которые задают все эти вопросы) интересует это подтверждение. Всё, что они хотят знать, это подтверждаю ли я те ответы, которые у них уже есть. Если я не подтверждаю, то они отвергают. Это всё, что они могут делать. Они либо принимают то, что я говорю, поскольку это вписывается в рамки тех ответов, которые у них уже есть; либо отвергают, потому что это не вписывается в те ответы, которые у них уже есть. Поэтому они вынуждены либо принимать, либо отвергать. Но я говорю им, что в вашем положении вы не можете принимать или отвергать, поскольку вы ничего не слушаете, вы не хотите никаких ответов на ваши вопросы.
Если есть какой-то ответ на какой-либо вопрос, то этот вопрос должен исчезнуть. Поскольку вопросы рождаются из тех ответов, которые у вас уже есть, то эти ответы тоже уйдут. Но вы сами и есть эти ответы, поэтому если ответы уйдут, то вы, каким вы себя знаете и каким вы себя воспринимаете, тоже уйдёте вместе с ними. То, что останется [после этого] это что-то, что вы никогда не узнаете, и никогда не сможете выразить.
Так что то, что произошло со мной, не находится в сфере переживающей структруы (experiencing structure), и поэтому я не могу с кем-то поделиться этим. Всё, что я говорю тем людям, которые ко мне приходят, это одну простую вещь: «Вам не нужны эти костыли, выбросьте их; вы способны ходить.» У меня есть эта уверенность. Я уверяю вас и могу вас заверить, что эти костыли вам не нужны вовсе! Пожалуйста, ради всего святого, выбросьте эти костыли! Но не просите меня заменить их на какие-то другие костыли, не интересуйтесь какими-то усовершенстованными костылями. Даже если вы упадёте, я знаю, что вы встанете и продолжите идти.

Всё было выброшено из моей системы. Я не знаю как я вылетел из карусели. Я кружился, кружился и кружился. Мне повезло – удача не в том смысле, когда ты идешь в место типа «казино» и выигрываешь. Меня посадили на карусель. Я всё оставался, остававался и оставался на ней. У меня не было смелости, чтобы спрыгнуть. Меня просто сбросили, как животное стряхивают с верхушки дерева. Животное просто встаёт и убегает.

Страх вводит вас в оцепенение и подкашивает ноги. Мое тело никогда не цепенело.

У Абу Саида спросили: «Каков духовный наставник, постигший Истину, и каков искренний ученик?»
Шейх ответил:
— Духовный наставник, постигший Истину, обладает по крайней мере десятью свойствами, доказывающими его подлинность:
Во-первых, ему необходимо самому стать целью, чтобы иметь ученика.
Во-вторых, ему необходимо пройти по мистическому пути самому, чтобы обладать способностью вести по нему других.
В-третьих, ему необходимо обрести утонченность и познания, дабы передать познания другим.
В-четвертых, он должен обладать щедростью и не считать себя важной персоной, так что он способен пожертвовать своим благосостоянием ради ученика.
В-пятых, он не должен иметь касательства к богатству ученика, дабы не подвергаться искушению использовать его для своих целей.
В-шестых, в тех случаях, когда он может преподать урок посредством намека, он не будет говорить о данном предмете напрямую.
В-седьмых, всегда, когда возможно обучать посредством доброты, он не будет прибегать к грубости и жестокости.
В-восьмых, то, что он требует, он вначале выполнил сам.
В-девятых, от того, что он запрещает ученикам, он сам воздерживается.
В-десятых, он не бросит ученика ради мирского, ибо он взял себе ученика ради Бога.
Если духовный наставник таков и украшен этими качествами, ученик наверняка будет искренен и преуспеет в своем странствии, ибо ученик обретает свойства своего духовного наставника.

Что касается искреннего ученика, то Шейх сказал:
— Не менее десяти качеств, которые я здесь перечисляю, должны присутствовать в искреннем ученике, если он хочет быть достойным ученичества:
Во-первых, он должен быть достаточно умен, чтобы понимать указания духовного наставника.
Во-вторых, он должен подчиняться и выполнять приказы духовного наставника.
В-третьих, он должен держать ухо востро, дабы слышать то, что говорит учитель.
В-четвертых, у него должно быть просветленное сердце, чтобы узреть величие духовного наставника.
В-пятых, он должен быть правдив, так что всё, сообщаемое им, правдиво.
В-шестых, он должен держать данное слово, так что все обещанное им он выполняет.
В-седьмых, он должен быть щедр, так что всё, чем он владеет, он способен раздать.
В-восьмых, он должен быть осмотрителен, чтобы хранить доверенные ему тайны.
В-девятых, он должен быть восприимчив к советам, так что он приемлет порицания наставника.
В-десятых, он должен обладать рыцарскими качествами, дабы пожертвовать и собственной жизнью на мистическом пути.
Обладая такими качествами, ученику легче будет завершить свое странствие и он быстрее достигнет цели, поставленной перед ним духовным наставником.

Корреспондент шёл по просторному белому коридору в сопровождении ангелоподобной девушки из пресс-центра, в белом халате и белом колпачке. И коридор, и девушка сияли стерильным белым светом.

— Меня зовут Анжелика, я буду вашим сопровождающим. Вы можете задавать мне любые вопросы, в рамках разумного, конечно, — говорила девушка, поправляя форменный белый колпачок с эмблемой «Идеал» на золотистых волосах. Колпачок ей очень шёл, и надпись «Идеал» — тоже.

— Понял. Спасибо. Буду задавать. А что значит «в рамках разумного»?
Читать дальше →

ЗАНОСЧИВЫЙ КАБАН(басня)

Бывает — правда очи колет…
Раз гнал пастух свиней на поле.
Один заносчивый Кабан,
Что влез в деревне в каждый жбан,
За утро все обшарил зауголья,
Теперь был столь надменно-важен,
Что свой пятак задрал на сажень.

О, выше всех он сам себя считал,
Да только вот того не знал,
Что в нечистотах морда вся.
И вот один тут Порося,
Увидев этот макияж,
И молвит: — Дяденька, твой хрюндель грязен!

Нехорошо для свина даже
Ходить таким, как ты, чумазым…
Кабан оскалил пасть. Кабан низложен:
— Из-за тебя краснеть я нынче должен!
Такое мне сказать осмелятся немногие,
Так это ж — демагогия!!!

Кабан наш лается и растоптать клянётся:
— И места мокрого, — кричит он, — не найдётся!
Ты мой свинячий рейтинг опустил! — И так он поросёнка укусил,
Что тот на сажней пять отскочил.

Кабан смотреть хотел не очень
Чистейшей правде в очи.