Целый час был посвящен только на одно рассматривание лица в зеркале. Пробовалось сообщить ему множество разных выражений: то важное и степенное, то почтительное, но с некоторою улыбкою, то просто почтительное без улыбки; отпущено было в зеркало несколько поклонов в сопровождении неясных звуков, отчасти похожих на французские, хотя по-французски Чичиков не знал вовсе. Он сделал даже самому себе множество приятных сюрпризов, подмигнул бровью и губами и сделал кое-что даже языком; словом, мало ли чего не делаешь, оставшись один, чувствуя притом, что хорош, да к тому же будучи уверен, что никто не заглядывает в щелку. Наконец он слегка трепнул себя по подбородку, сказавши: «Ах ты мордашка эдакой!» — и стал одеваться.

Гоголь

Кука — это робот. Он оранжевого цвета. И на нем черным написано — KUKA. Он похож на человеческую ногу, если человек лежит и поднимет одну ногу и согнет ее в колене, а ступню сделает параллельно поверхности. Кука стоит в конце линии, снимает пакеты и складывает их в большие стопки. Делает он это идеально. Когда мы вручную делаем то же самое, так красиво не получается. Он молчалив, только его сочленения жужжат, когда крутятся. Его движения выверены и точны. Смотреть как он работает одно удовольствие. На ступне находятся вакуумные присоски и он ими удерживает пакет. Иногда, если внутри пакета что то не так, есть какая нибудь пустота, то Кука не может удержать пакет и роняет его. И тогда мы говорим: «Кука не хочет брать пакет». Тогда мы перекладываем детали внутри пакета по новому.

В моем коллективе Кука самый лучший.

Это было осенью. Листья на деревьях уже стали желтеть, краснеть, но оставалось ещё много зелёных, и они ещё не опадали. Накануне весь день лил дождь, а ночью ударил мороз. И утром каждый листочек на каждом дереве покрылся льдом. Поверхность веток и стволы деревьев тоже покрылись льдом. Я был ещё пацаном и гулял по своей любимой улице. Она была пешеходной и с двух сторон обрамлена большим количеством деревьев: липы, окации, ивы, дубы, тополи. Зрелище было завораживающим. Уже светило солнце и каждый листочек переливался светом. Ветки под тяжестью льда согнулись и у ивы почти лежали на земле. Я проходил мимо каждого дерева и проводил рукой по листьями. Они шуршали и почти звенели.

И тут я услышал потрескивания. В ту же секунду где то надо мной послышался сильный треск и огромная ветка, отломившись от ствола, стала падать вниз, ломая на своем пути другие ветки. Ледяные бусы из хрустальных листьев отрывались от веточек, лопались и из них образовывалась целая лавина. Я отскочил из под дерева на открытое место и туда где я стоял, рухнула огромная ветвь и большая куча льда.

Я охнул и стал слышать потрескивания от других деревьев. Как будто все вокруг достигло некой критической массы и больше не имея сил держать ее, стало взрываться. По всей улице на деревьях стали ломаться ветки. Было воскресное утро, людей было мало, и я в одиночестве переживал такое великое зрелище. Мне было жаль деревья, я шел по центру улици, и справа, и слева от тяжести льда ломались даже стволы.

В одночасье проспект Октябрьской революции изменился, так называлась улица, и я понял, что такое бывает только раз в
Читать дальше →

Да тут каждый сам с собой разговаривает! Жесть!

Когда в детстве у меня были головные боли «по неизвестной причине», никто не рекомендовал мне эту книжку. Боли были ужасны, возникали от любого резкого движения и не снимались таблетками. Это длилось… около шести лет. Эта фигня сделала меня почти инвалидом.
Врачи говорили многое, каждый врач считал своим долгом найти причину болезни именно в своей области. Например, когда мать дотащила меня до гастроэнтеролога, та заявила причиной гастрит. А заезжий мануальщик заявил, что шея моя свёрнута на сторону и теперь мы должны дать ему много денег за сворачивание шеи в другую сторону. Вобщем, с тех пор я и не доверяю врачам.
Позже, правда, где-то через год беготни по клиникам, мать стыдливо призналась терапевту, что дома меня лупят по голове. И та, войдя в положение, выписала волшебную справку, почти избавившую меня от уроков физры до конца учёбы. Но не от боли.
Однако кое-что было замечено мною ещё тогда. Боль уходила, если получалось отвлечься. Отвлечением служили книги. Либо сон. Не всегда получалось, правда. Однажды физрук заставил меня пробежать километр, не смотря на справку — следующую ночь я провела в аду. С тех пор я не люблю физруков.
Как-то, по дороге из школы домой, мне пришла на ум занятная мысль: «А что если каждому человеку отмерен его лимит боли, один на всю жизнь? Если так, то как здорово было бы испытать её всю сразу. И, если не умрёшь, никогда больше не мучиться».
LOL. Так в итоге и получилось.

Но довольно философии. Я тащу сюда отрывочек техники, почерпнутой из «Трансформации» Люка Рейнхарда, которая избавила меня не только от головных, но и от большинства других болей в организме. Возможно, кому-то покажется это интересным. Подробности лучше читать в самой книге.

Читать дальше →

Я почему-то всегда думаю о смерти. Не то, чтобы думаю, но это как персонаж моей жизни, который всегда где-то здесь, как фон всего происходящего. Иногда это видится как избавление, иногда пугает. Жизнь мимолётна, вся эта суета, все отношения, дружбы, любови — всё это ненастоящее. От этого больно бывает, оттого, что только кажется, что ты кому-то нужен или важен. Словно люди призраки и я сам — призрак. Чё-то тут делаю, кого-то обижаю, сознательно или нет. Что-то строить… а оно всё нелепо и всё рухнет. Настоящее протекает сквозь меня, но в нём багажем и прошлое, и мечты про будущее, всё более блеклые — и это всё отягощает момент каким-то грузом. Словно всегда ходишь с чемоданом камней. Это достало. Но ничего это не изменит. Это просто обычная рядовая депрессия. И можно было оставить её внутри и заснуть, а потом проснуться, но слова эти ложатся на монитор и хотят быть услышанными, хотя и это всё бестолково. Отдам им дань, пусть будут.
Моя жизнь вряд ли послужит кому-то пользой, она просто проходит от момента к моменту как сон за сном. Кого любил я 10 лет назад? Сложно вспомнить. Кого люблю сейчас — сложно забыть, но всё это одно и то же. Это какой-то урок. Возможно, за боль будет награда, а может быть ничего не будет. Волны сознания, туда-сюда,
Читать дальше →

Тут где то прочитал, чувиха пишет, что все умные вещи ей пришли на ум в маршрутках. Так что я, походу, иду правильной дорогой, товарищи.

Сегодня, ехал утром в маршрутке и у водилы играло радио. Музыка какая то стремная. Шансон не шансон, рэп ни рэп, какая то попсятина. Не, ну а чо, у него первый фортепиановый концерт Чайковского должен играть? Или вторая часть седьмой симфонии Бетховена? Тем более, что это похоронная музыка. Или Чик Кориа? Или Эй Си Ди Си? Кстати, ща современные певцы так поют, так поют, как будто они обдолбаны и у них язык не ворочается, как будто им в падлу слово вымолвить и оно застревает. Но он делает одолжение и все же поет. Поклонники же ждут, что он им сообщит в своей дурацкой песне. Ой, извините, дорогой читатель, я вообще то не об этом. В общем, звучит музон по радио и вдруг, обрывается и начинается реклама. А реклама — это женский голос говорит: «У мужчин после тридцати пяти, сорока лет, начинаются… » и в этот момент водила переключает радио на другую волну. Не хочет он знать, что же у мужчин, после сорока начинается. Или может быть он уже знает и ему уже надоела эта трескотня. В общем, оборвали на самом интересном месте и я задумался, что же у мужчины в этом возрасте начинается. А начинается, у меня, к примеру, начался — поиск. Поиск истины, вечного блаженства, понимаешь ли, и покоя. Радикального покоя. Чтобы уже, хоть после сорока, хоть после пятидесяти, что бы там не началось, мне было наплевать.

Ща я печенюшку с маслицем и мёдиком пойду скушаю и продолжу. Ух. Хорошо зашла печенька в тело-ум. Или умное тело. Как там? Не помню.

В общем, продолжаю. И значит, я стал медитировать. Типа останавливать мысли. Лет пятнадцать этим занимался. И телевизор смотрел без звука. И со звуком без изображения. И без звука и без изображения, аж семь лет в темный экран смотрел. И ничего не помогло. Не останавливается ум и все тут.

А у нас, на нашем любимом сайте, мира адвайты, говорят, что надо узбогоить ум. Но ведь кроме ума, этих мыслей
Читать дальше →

Моё отвергание концепции какого-то «учителя жизни» зародилось ещё в детстве, когда я поняла, что все взрослые хотят видеть во мне копию себя самих. Они меня не любят и не хотят, чтобы я была собой — напротив, норовят сломать и подмять. При этом, они выдают совершенно противоречивые инструкции и невероятно глупы местами.
Последнее такое осознание случилось уже в юном возрасте. Я тогда хотела учиться у одного чувака программированию, а он хотел учить меня жизни. При этом он обладал хреновой, на мой взгляд, этикой. Болезнено столкнувшись с предательством собственных ожиданий, я громко и категорично поклялась сама себе, что никогда больше ни один человек не получит даже иллюзорного права чему-то меня «по жизни» учить. Эта привилегия отведена только Жизни, Богу или чему-то там, что неоспоримо выше меня. Очень хорошо, в итоге, что это случилось ДО того, как я полезла в познание себя и мира.

Читать дальше →

У меня на работе есть чувак, который заинтересовал меня своей молчаливостью. Он, такой, ходит, молчит и внимательно посматривает по сторонам. Особо в диалоги не вступает, не замечен в сплетнях и интригах. Никто его не трогает и не обсуждает. Я спросил коллег, мол, что он такой не людимый? На что мне в ответ просто пожали плечам — ну, вот такой он и все тут. Про себя я его назвал «Человек с секретом».

Однажды мне представился случай поговорить с этим человеком. Мы выполняли общее задание и хочешь не хочешь, вступили в диалог. И когда между нами, двумя потенциалами, побежал ток, я спросил его:

— Слушай, я давно за тобой наблюдаю, ты все молчишь и молчишь, внимательно посматривая по сторонам, наверняка у тебя есть какой-то секрет. Мне ужасно хочется знать, что это за секрет.

— Секрет у меня есть, но я и сам его не знаю,- ответил мой человек с секретом. — Я, честно говоря то же самое думал про тебя, ты ведь тоже все помалкиваешь и посматриваешь по сторонам и что то пишешь в своем смартфоне.

— Да, у меня есть секрет, — сказал я. — Но я тоже его не знаю.

Теперь у меня на работе два человека с секретом. А ты, дорогой читатель, третьим
Читать дальше →

Вопрос: «Как же это сочетать с мирской жизнью, с работой?»
Ответ: Применяется древневосточный принцип, т.е. внешне человек разграничивается на две параллели, внешне он делает то, что нужно делать, а внутренне он находится в состоянии просветления. Проблема в чем заключается, когда человек получает просветление, все, что он может делать, он может делать сознательно. Мы не замечаем, как вообще работаем и как движемся в этом мире. Оказывается мы все делаем несознательно, делаем все по чувствам. Все придется делать сознательно. Человек не привык все делать сознательно. Как только его лишили чувств, он перестает что-либо делать. Это действительно становится проблемой, но проблема не потому, что нельзя делать, а потому, что человек сознательно существовать не умеет, не может. Эти две параллели надо вырабатывать сразу, сразу две параллели жизни. Внутренняя, которая может быть успокоена и которая может быть центром. Другая, внешняя на которую вы работаете, которой занимаетесь. Но будет приходить откровение, естественно, когда ваши чувства будут высвобождаться. Тогда вы уже, когда встанете, не будете хотеть идти на работу.
Читать дальше →