Есть капля, вспыхнувшая где-то,
И в ней в единый миг сошлось
Все что рассеяно… Луч света,
Пронзивший этот мир насквозь

До обнажившегося Бога,
Непостижимого уму.
Всего-то надо так немного—
Прожечь насквозь земную тьму…

МАРИЯ МАГДАЛИНА

О ПЕРВОЙ ВСТРЕЧЕ

Был месяц июнь, когда я встретила Его впервые. Он шёл по пшеничному полю, а я со своими служанками проходила мимо. И Он был один.

Ритм Его шагов был не таким как у других людей, и ничего подобного движению Его тела не видела я прежде.

Люди не ступают так по земле. Я и теперь не знаю, медленно Он шёл или быстро.

Мои служанки стали показывать на Него пальцами и украдкой шептаться друг с дружкой. И я придержала на мгновение свои шаги и подняла руку, чтобы поприветствовать Его. Но Он не обернулся, и даже не взглянул на меня. И я возненавидела Его. Меня словно втолкнули обратно, и я похолодела так, как будто меня занесло снегом.

В ту ночь я видела Его во сне. Потом мне сказали, что я кричала и металась на ложе.

Был месяц август, когда я увидела Его снова, из окна. Он сидел в тени кипариса в дальнем конце моего сада и был так неподвижен, словно был высечен из камня, точно как те статуи в Антиохии и других городах Северной Страны.

И моя рабыня, египтянка, подошла ко мне и сказала: «Этот мужчина снова здесь. Он сидит в дальнем конце вашего сада».

И я взглянула на Него, и моя душа затрепетала во мне, ибо Он был прекрасен.

Его тело было гармоничным единством, казалось, каждая его часть пребывает в любви и согласии с любой другой частью.

Я облеклась в наряд из Дамаска, вышла из дому и направилась к Нему.

Было ли это моё одиночество, или же исходящее от Него благоухание было тем, что влекло меня к Нему? Были ли это голод в моём томящимся по прекрасному взгляде, или же Его красота, ищущая света в моих глазах?

Я и теперь не знаю.

Я шла к Нему в своём надушенном одеянии и в позолоченных сандалиях, подаренных мне римским офицером, — да, в тех самых. И, приблизившись к Нему, я сказала:

— Доброго утра тебе!

И Он ответил:

— Доброго утра тебе, Мириам!

И он взглянул на меня, и Его глаза-ночи увидели меня, как не видел меня ни один мужчина. И я вдруг почувствовала себя нагой и устыдилась.

А ведь Он
Читать дальше →

Когда задается вопрос «Кто я?» и полученный ответ не дает переживания бесповоротной завершенности, снимающей все сомнения, значит Я уже найдено, но оно, почему-то, не устраивает!

Читать дальше →

Мы живем в условиях кризиса. В этом нет ничего нового, мы всегда жили в период кризиса. В кризисе возможны неожиданные движения форм, отпадение структур, которые когда-то (как мы полагали) поддерживали нас, и открытие новизны и творчества…

Кризис может быть мучительной смертью, с одной точки зрения. Но с другой точки зрения, это — рождение. Отделенное «я», которое цепляется за форму и опасается за потерю статуса своей «истории», уклоняется от любого вида нестабильности и неопределенности, предпочитая известное Неизвестному…

Но кризис не означает «катастрофу». Это означает «поворотный момент». Без кризиса не может быть никаких реальных изменений, никакого реального роста, чтобы открыть необъятность существования…

Неизвестность является погребальным костром отделенного «я». Но это и ваше освобождение. Повернитесь к нему…

~ Джефф Фостер

Помню, много лет назад, мой брат говорил мне:
«Джефф, просветлел ты или нет, тебе все равно придется мыть посуду!»
Мой ответ тогда, скорее всего, был такой:
«Нет свободной воли! КТО выбрал мыть посуду?!»
«Ты потерялся в своих проекциях!»
»Это твоё эго говорит!"
«Посуда иллюзорна!»
«Осознание всегда присутствует!»

Теперь я понимаю, что я просто пытался защитить свой образ «просветленного человека», находящийся до всех человеческих проблем. (Мы идем на войну в защиту образов, — как напоминает нам Байрон Кейти.)

Мой брат был прав, конечно. Посуда была грязной, и её надо было помыть. Я использовал духовность, чтобы избежать этой работы, отсечь себя от честного человеческого взаимодействия. Недуальность стала моей новой религией, но я думал, что я был свободен от всякой религии.

Спасибо, бро, за моё пробуждение.

Наши гуру находятся вокруг нас, это точно.

Все мои высокие духовные переживания, все духовные опыты оказались пустышкой, просто красивым и «возвышенным» почесыванием себя.Никакие усилия не приведут тебя к тому что ты есть -так как сами усилия являются Жизнью, Богом(назовите как хотите) в виде усилия.Просто указатели могут либо услышаться либо нет.Мысли «автор есть»,«автора нет», либо «автор не случился» только утверждают последнего если проходят через призму авторской программы.Именно осознание номинальной субективности позволяет увидеть это как простую игру концепций, которые в руках опытного мастера могут превратиться в точный и своевременный указатель.
Что такое Естьность? Это то куда нельзя прийти и откуда нельзя выйти.Так как не было ни входа ни выхода.Осознается предельная простота и совршенство каждого феномена-будь то человек, мысль, реакция, фантазия.И даже то чувство высокомерия, которое частенько посещает, борьбу с которым так и не выиграл, совершенно само по себе- как явление-и может сослужить хорошую службу.
Спасибо огромное Нго-ма что помогли услышать.Преклоняюсь перед Вами.:))).

«Единственная садхана (духовная практика), которую должен выполнять человек, находящийся в духовном поиске, состоит в выяснении того, действительно ли действия и поступки являются его личными и зависят от его воли. Я предлагаю в конце каждого дня уделять десять, двадцать или тридцать минут тому, чтобы спокойно сесть, перебрать в памяти все случившееся за день — как незаметное, так и значительное — и подумать, были ли это ваши личные действия или же события, происходящие вне вашего контроля? Осмелюсь предположить, что честное исследование личного опыта приведет к совершенно ясному осознанию того, что ни один совершенный человеком поступок не зависит от его воли.» ©

Рамеш Балсекар, «Так уж случилось, что»

«Я упорно работал и считаю, что достиг больших успехов. С моей стороны было бы лицемерием не признавать тот факт, что я испытываю глубокое удовлетворение и… да, определенную гордость за свои достижения. Это плохо?» — однажды вечером с этими словами к Шри Нисаргадатте Махараджу обратился один человек. Ему было лет сорок с лишним, он отличался чопорностью, самоуверенностью и некоторой агрессивностью. Далее беседа проходила следующим образом:

Махарадж: Прежде чем мы рассмотрим, что «хорошо», а что «плохо», пожалуйста, скажите мне, кто задает этот вопрос.

Посетитель: (слегка удивленно) Ну, конечно, «я».

М: И кто это?

П: Я. Тот «я», который сидит перед вами.

М: И вы думаете, что это вы?

П: Вы видите меня. Я вижу себя. Какие могут быть сомнения?

М: Вы имеете в виду этот объект, находящийся передо мной? Каковы ваши самые ранние воспоминания относительно этого объекта, который вы считаете собой? Самое первое, что вы можете вспомнить.

П: (через минуту или две) Самые ранние воспоминания — это, наверное, когда меня обнимала и ласкала моя мать.

М: Вы имеете в виду крошечного младенца. Можете ли вы сказать, что этот сегодняшний человек, достигший больших успехов, — тот же беспомощный младенец или это уже кто-то другой?

П: Несомненно, это тот же человек.

М: Хорошо. Теперь, если взять еще более ранние воспоминания, согласны ли вы с тем, что этот младенец, которого вы можете вспомнить, является тем же ребенком, который родился у вашей матери и который был когда-то слишком беспомощным даже для того, чтобы понять, что происходит, когда его тельце осуществляло свои природные физические потребности, и который мог только плакать, ощущая голод или боль?

П: Да, этим ребенком был я.

М: А до того как ребенок обрел свое тело и был рожден, кем вы были?

П: Я не понимаю.

М: Вы понимаете. Подумайте. Что происходило в утробе вашей матери? Что развивалось в течение девяти месяцев в ребенка, обладающего костями, кровью, костным мозгом, мышцами и
Читать дальше →