Приватизация мыслей, любимое занятие главной мысли «я»,
ведь чтобы определиться «я есть», уже нужно подумать о «я», который есть,
но как мысль может быть приватизирована другой мыслью?
Нет шансов…

Нет никакой нефеноменальности — которая за всем «этим» или является «этим»,
это очередная фантазия ума, просто мысль об.
Эти игры проходят в знании, и ответы будут знанием, а другого не дано.
Нет шансов… Работа на тысячи лет))

Ну и кем ты был, до того как подумал о себе?
Любое понимание этого — слишком поздно)))

Я призраком блуждать не буду
В пространстве инобытия.
Я просто разольюсь повсюду,
И все же-это буду я.

И над пропавшими чертами
Лицо появится опять.
Нет, я не встану перед вами,
Но вы должны меня узнать…

Как я часто говорю своим друзьям, я приезжаю в Индию не для того, чтобы освобо-
ждать людей, чтобы читать лекции; я приезжаю сюда по личной причине – чтобы избежать
суровой европейской зимы – к тому же, здесь дешевле. Мои разговоры с людьми случайны
– я действительно имею это в виду – иначе я бы забрался на трибуну. Какой толк забираться
на трибуну? Мне это неинтересно. У меня нет никакого послания.
В: Каждый может достичь этого естественного состояния, но это не в его руках?
У. Г.: Это не в его руках; ни в чьих руках. Но ты можешь быть уверен на тысячу про-
центов – это не моя особая привилегия и я не избран специально для этого чем-то; это нахо-
дится в тебе. Вот что я имею в виду, говоря, что нет никакой силы вне человека. Это та же
самая сила, та же самая жизнь, которая функционирует в тебе. Культура, о которой ты гово-
ришь, подавляет ее. Нечто пытается выразить себя, а культура подавляет его. Когда это нечто
отбрасывает культуру, тогда оно выражает себя своим собственным образом.
В: Есть ли у тех, кто прошел через эту трансформацию, какие-то общие характе-
ристики?
У. Г.: Такой вопрос тут не возникает. Если бы я сравнивал себя со святым, в этом была
бы моя трагедия. Мы не принадлежим ни к какому общему ордену, братству или чему-то
подобному. Что общего у розы, нарцисса или полевого цветка? Каждый уникален и прекра-
сен по-своему. У каждого своя собственная красота. Нравится вам это или нет – это уже
другой
Читать дальше →

В: Это естественное состояние – то же самое, что настоящий человек?
У. Г.: Да, он перестает быть кем-то еще; он то, что он есть, а?
В: Сэр, вы достигли этого на сорок девятом году жизни?
У. Г.: Этот шок, эта молния, ударившая меня с огромной силой, разрушила все, взо-
рвала каждую клетку и железу в моем теле – по-видимому, изменилась вся его химия. Этому
нет медицинского свидетельства или врача, который подтвердил бы это, но меня не инте-
ресует удовлетворение чьего-то любопытства, я ведь это не продаю, я не коллекционирую
последователей и не учу их, как вызвать эти изменения. Это нечто такое, что нельзя вызвать
силой воли или усилиями с твоей стороны; это просто происходит. Я говорю, что оно бес-
причинно. В чем его цель, я на самом деле не знаю, но это нечто, понимаешь.
В: Произошла трансформация?
У. Г.: Меняется вся химия тела, так что оно начинает функционировать своим есте-
ственным образом. Это значит, что все отравленное (я намеренно употребляю это слово) и
загрязненное культурой выбрасывается из системы. Оно удаляется из системы, и тогда это
сознание, или жизнь (или назови это как угодно), выражает себя и функционирует очень
естественным образом. Все это должно быть извергнуто из твоей системы; иначе, если ты не
веришь в Бога, ты становишься атеистом и проповедуешь атеизм, учишь ему и обращаешь
в него. Но эта индивидуальность не является ни теистом, ни атеистом, ни агностиком; она
то, что она есть.

Движение, созданное человеческим наследием, которое пытается сделать из тебя что-
то отличное от того, кто ты есть, прекращается, и то, чем ты являешься, начинает про-
являться, по-своему, беспрепятственное, свободное, неотягощенное прошлым человека,
человечества в целом. И такой человек становится бесполезным для общества; напротив, он
становится угрозой.
В: А вопроса о том, чтобы быть полезным, не возникает?
У. Г.: Совсем нет. Он не считает себя избранным, избранным некой силой, чтобы
реформировать мир. Он не думает, что он спаситель,
Читать дальше →

Когда букашка видит, это я смотрю,

Когда соловей поет, это я пою,

Когда лев рычит, это я рычу.

Но когда я ищу себя, я не вижу ничего — потому что видеть нечего.
Вэй у вэй

О, СЧАСТЬЕ! Красиво, радостно, много! В самом слове слышны брызги шампанского, переливы смеха, танцы, музыка, праздник!
О, СЧАСТЬЕ! Оно там, где солнечное море, смеющиеся люди, довольные, свободные, никуда не спешащие, там оно точно ждет, СЧАСТЬЕ!
Разве может оно быть в моей жизни сейчас. В этой жизни?! В этом наборе бытовых или рабочих, хорошо известных, переставших удивлять пазлов?! Ничего особенного, как у всех, всего достаточно. Житейская неразбериха, хроническое неуспевание уже с утра. Встала и понеслась… А вечером — бряк и «умерла». Да, еще перед сном о счастье помечтать… Что вот- вот, оно и случится, совсем немного осталось, ну недельки полторы, не больше.
Нет, оказалось — ошибочка! Нет его, и не будет, пока рассматриваешь эти фотографии — фантазии о том, как… Пока о есть «о том, как»- это лишь представления о бывшем ранее или возможном завтра, и НИКАК иначе.
Читать дальше →

Всё, что выходит из твоего рта, эти объяснения и сочинения: всё это бред. Черты твоего лица говорят сами за себя…

Содержимое понятий и идей постоянно меняется. Ничего не постоянно. Поэтому в Сутре сердца говорится, что глаз, ухо, нос, язык, тело и ум не существуют и что все феномены без исключения и весь процесс восприятия пусты сами по себе. Куда бы ты ни посмотрел, нет двух одинаковых вещей. У каждого из нас своё собственное лицо.

Ты можешь абсолютно свободно выражать реальность словами. Но эти слова не являются реальностью. Если бы слова были реальностью, то ты должен был бы сжечь себе язык, говоря «огонь». При слове «вино» ты всегда становился бы пьяным, но в действительности всё не так просто.

Когда есть факт, слова не нужны. Слова без реальности всего лишь пустая теория. Когда у нас есть содержимое, мы свободны от слов.

В чём нет реальности, то бессмысленно, как бы мы это ни называли. Каким бы боком мы её не повернули, с теорией мы не сможем пройти дальше. Слова не больше чем слова…

Очевидность движения рождает надежду на то, что оно бесконечно в себе. Очевидность не движения страшится потерять себя. Но движение, или не движение — это иллюзия. Одна сменяет другую, и наоборот, а в центре всего сюжета неутомимый, смертельно-уставший персонаж, который, то ломится, как угорелый, то боится шаг ступить. “Всё это действо” совершенно и не имеет изъянов, но “совершенный” никогда не будет согласен с таким положением вещей, поэтому поиск абсолюта продолжается. Ну что ж… как говорится флаг в руки!

Движение и неподвижность не имеют собственной природы… Если ловишь Истину в движении, она — в неподвижности; если ловишь Истину в неподвижности, она — в движении. Движение и неподвижность — это лишь состояния Сознания, но Ты и то и другое, при этом не являясь ни одним из них! Истина таинственна, однако Понимание её вполне достижимо. У неё нет признаков, но она очевидна Осознанием осознаниЯ! Привычка бесприкословно ставить слова выше проживаемого
опыта выражается в недостатке веры, и всё ваше понимание создается из названий и высказываний, в потоке мышления. Как только вы попытаетесь сделать вывод об Указателе, то придёт в движение мыслительный процесс, вы уже уклонились.Тот, кто понимает это, находится не где-нибудь, а здесь, перед Моими глазами…

Всё отбросив, отбрось и отбрасывающего…
отбрасывание уйдёт само…
Надежда на лучшее умирает последней!.. И только тогда…
И только тогда ты можешь заметить простоту,
заливающего всю комнату солнечного света, как чуда!..

… а ТО и выглядит, прямо сейчас, как эТО!..))

Стук клавиатуры
Крики детей за окном
На кресле спит кот...

Сияющее солнце…
Слепит глаза…
Одуванчика цвет…